Весь Гарольд Роббинс. Книги 1-23

Отец и сын чинно прошествовали к универсаму в центре города. На симпатичном лице паренька отражалась напряжённая работа мысли. Наконец, он не выдержал и повернулся к отцу:

— Пап, я что, не такой, как другие?

Сэм остановился от неожиданности. Потом присел рядом с сыном на корточки и заглянул ему в глаза:

— Конечно, как и все живые существа в этом мире. Где, скажи, ты видел двух абсолютно одинаковых бизонов или мулов! Правда, бывают двойняшки. А вообще-то все люди вроде бы похожи, но в то же самое время и различны.

К концу того первого учебного года он стал гордостью своей учительницы. К её немалому удивлению, Макс Сэнд занял первое место в классе по успеваемости. Он буквально схватывал всё на лету, учёба давалась ему удивительно легко. Перед тем как распустить детей на каникулы, мисс Адамсон заручилась словом Сэма Сэнда о том, что он приведёт к ней сына и на следующий год.

Первую неделю каникул истосковавшийся по дому Макс только и делал, что чинил, прибивал, красил, строгал.

Однажды вечером, когда он, усталый, шёл спать, Канеха повернулась к Сэму, чинившему конскую сбрую.

— Послушай, Сэм, — сказала она по-английски. От удивления тот едва не проглотил большую цыганскую иглу, которую держал во рту. Впервые за двенадцать лет жена обратилась к нему по имени.

— Что? — вытаращился он.

Кровь ударила в лицо Канехе, и она сама подивилась своей дерзости. Индейские жёны никогда ни о чём не спрашивали своих мужей — только отвечали. Канеха потупила глаза.

— Скажи, это правда, что наш сын один из лучших учеников в школе белоглазых?

Сэм озадаченно посмотрел на жену и тихо проговорил:

— Да, дорогая.

— Я горжусь им, — перешла Канеха на язык кайова. — И я благодарна его отцу, отважному охотнику и удачливому добытчику.

— Ну и что дальше? — подозрительно глянул Сэм на жену, чувствуя, что такая прелюдия неспроста.

— Хотя наш сын узнает в школе много интересного и полезного, что со временем сделает его большим знахарем, он встречается там и со многими вещами, которые его глубоко беспокоят.

— Какими же? — мягко спросил Сэм.

Канеха гордо вскинула голову и посмотрела прямо в лицо мужу:

— Некоторые из белоглазых говорят, что наш сын более низкого происхождения и кровь у него не такая красная, как у них.

Сэм стиснул зубы и заиграл желваками. Интересно, откуда она узнала об этом? Ведь никогда не выезжала с ранчо, ни разу не бывала в городе. Внутри шевельнулось чувство вины.

— Это болтают глупые детишки, что с них возьмёшь.

— Я знаю, — прошептала она, не в силах скрыть обиды.

Сэм нежно коснулся её щеки. Она перехватила его грубую ладонь и прижалась к ней губами.

— Я думаю, муж мой, пора отослать нашего сына к вигвамам предков, к его могучему и бесстрашному деду, который передаст ему великую силу крови сынов кайова.

Сэм посмотрел в чёрные бездонные глаза жены. Пожалуй, во многом она права: нельзя совсем отрывать человека от родного племени. За одно лето, проведённое с кайова, Макс научится всему, что необходимо для того, чтобы выжить на этой дикой земле. Он почувствует себя частицей большой и древней семьи, берущей начало за много веков до этого, чем не могут похвастать дразнящие его пришлые шакалы.

Он согласно кивнул.

— Я отвезу нашего сына к вигвамам моих братьев кайова, жена.

Он с нежностью посмотрел на стоявшую перед ним гордую и красивую женщину. Ему уже было пятьдесят два, ей — вдвое меньше. Несмотря на роды, она не растолстела, как большинство индейских женщин, оставаясь стройной, грациозной, сильной духом и телом. Внутри его шевельнулось какое-то странное чувство.

Он отложил подпругу в сторону, поднялся и сделал шаг к жене. Погладил прекрасные шелковистые волосы и прижал её голову к своей груди. Сейчас он нашёл определение шевельнувшемуся в нём чувству. Оно всегда было с ним с тех пор, как он впервые увидел гордую дочь народа прерий.

— Я люблю тебя, Канеха, — прошептал он.

Её прекрасные тёмные глаза наполнились слезами.

— Я люблю тебя, мой муж.

Он обнял её и крепко поцеловал в губы, впервые в жизни.

3

Жарким днём, три лета спустя, Макс стоял на тяжело гружённой телеге в сонном дворе платной конюшни Олсена, сгружая сено и укладывая его на открытый сеновал высоко над головой. Он был голым по пояс, и его мускулистое бронзовое от загара тело блестело от пота. Он играючи управлялся с тяжёлыми вилами, и, казалось, что сено само по себе перекочёвывало с телеги на сеновал.

Неожиданно раздался приближающийся цокот копыт, и вскоре во двор въехали три всадника далеко не благочинного вида. Они остановились около телеги и спросили, не слезая с лошадей:

— Эй, ты, индеец, где тут работает мальчишка Сэма Сэнда?

Макс продолжал спокойно работать, не обращая на чужаков никакого внимания.

— Мы тебе говорим, — прикрикнул один из всадников и угрожающе положил руку на рукоятку висевшего у бедра кольта.

— Ну, я Макс Сэнд, — проговорил Макс, не переставая метать сено.

Незнакомцы многозначительно переглянулись и сбавили тон:

— Нам нужен твой старик, парень. У нас для него есть работёнка.

Макс обвёл троицу безразличным взглядом.

— Мы были на участке по перевозке грузов, но там закрыто.