Весь Гарольд Роббинс. Книги 1-23

Вышел на крыльцо. Два ряда желто-коричневых огней окаймляли тысячефутовую посадочную полосу. Горели и два прожектора, направленные на ветровой конус. На этом техническая оснащенность посадочной полосы заканчивалась, но большего Джонасу и не требовалось, даже при плахой погоде. Невада летал с ним не единожды и всякий раз поражался умению Джонаса находить ранчо, дом и посадочную полосу по ему лишь ведомым ориентирам. Способности сына к самолетовождению не вызывали у Джонаса-старшего чувства гордости. Наоборот, он расценивал это увлечение как опасную глупость. Возможно, потому, что он умер, не успев подняться с сыном в воздух.

Невада так и не удосужился залить посадочную полосу бетоном. Зато только вчера прошелся по ней с лопатой в поисках нор, выкопанных животными. И засыпал те, которые нашел. Так что за ровную поверхность он ручался. Натолкнулся Невада и на гремучую змею, но убивать ее не стал. Если змея лежит на том же месте, подумал он, колеса катящегося по земле тяжелого самолета в немалой степени удивят ее.

Невада стоял на крыльце и следил за зеленым и красным огнями на крыльях самолета Джонаса, заходящего на посадку. Впервые Невада увидел его в небе в 1925 году, когда он прилетел на завод «Корд эксплозивз» на сварганенной из фанеры и проволоки древней развалюхе, которую выиграл в карты. Тогда Невада называл его Младший. Летал Младший куда лучше, чем ездил на лошадях, чему учил его Невада. А вот стрелять он учился с куда большим удовольствием.

На ранчо Корда Невада пришел в 1909 году. Он хотел наняться в ковбои, но Джонас-старший определил его в няньки. Учить мальчика ездить на лошадях. Старик предпочитал обходиться минимумом слов. Обучение верховой езде следовало трактовать гораздо шире. Сделай из него мужчину — вот что означали слова старика. Невада отдал этому шестнадцать лет, до того, как старик умер. В тот самый день, когда Младший прилетел на самолете на завод «Корд эксплозивз». Невада сомневался, справился ли он с порученным делом, пока не услышал, как Джонас поставил на место директоров «Корд эксплозивз», резко заявив им, что более никто не будет звать его Младший.

В миле к востоку от посадочной полосы самолет развернулся и начал снижаться. В четверти мили и на высоте, может, в сотню футов Джонас на пару секунд включил самолетные фары, чтобы убедиться, что не угодит в какое-нибудь крупное животное. Невада догадался, что глаза Джонаса привыкли к темноте, а потому свет фар только мешал бы ему при посадке.

Коснувшись земли, шины недовольно заскрипели, самолет докатился практически до края посадочной полосы. «Сессна скайнайт» весом в две тонны и касающаяся земли со скоростью, превышающей восемьдесят миль в час, требовала полосы большей длины.

Повернув самолет к дому, Джонас включил фары, осветившие крыльцо, Неваду и выходящую из двери Марту. Марта приветственно махала рукой. Невада тоже. Только на его лице отражалась тревога.

Что за неожиданный ночной визит?

2

Солнце еще не поднялось, но Невада и Джонас сидели на крыльце. Невада взял со столика бутылку бренди и налил им обоим. Марта хлопотала на кухне: готовила завтрак.

— Видишь, как все выходит. — Джонас только что рассказал Неваде о телефонном звонке Фила из Вашингтона и предпринятых им действиях. — Я решил, что поживу немного у тебя, если, конечно, ты не возражаешь.

Невада уже сходил в спальню и надел старую байковую рубашку. Повязал на шею красно-белую банданну, дабы впитывала пот: он чувствовал, что день выдастся жарким. Годы не сказывались на Неваде. Плечи оставались широкими, спина — прямой, походка — уверенной. Жирок на животе не завязался, руки бугрились мускулами. Только волосы совсем побелели. Легенда о том, что у индейцев волосы не седеют, не более чем выдумка: Невада-то поседел. Правда, его синие глаза указывали, что он лишь наполовину киова. Ему было под семьдесят.

Казалось бы, причины «вечной» молодости Невады лежат на поверхности: жизнь вдали от больших городов, свежий воздух, здоровая пища, кровь матери-индианки, отказ от излишеств. Но дело-то в том, что не всегда Невада чурался городов. Он снимался в фильмах, участвовал в шоу «Дикий Запад», жил в Новом Орлеане и Лос-Анджелесе.

Отец Джонаса умер, унеся с собой секрет Невады. Джонас, случайно открывший его, хранил все в своем сердце. Звали Неваду не Невада Смит, а Макс Сэнд. Инициалы MC были выгравированы на его старом револьвере. Он выследил убийц своих родителей и безжалостно убил их. Он сидел в тюрьме и бежал оттуда. Он делал много такого, что противоречит закону. Если следовать букве последнего, он, возможно, до сих пор числился в преступниках. Но уже более сорока лет он был Невадой Смитом и, среди прочего, героем вестернов, которые с интересом смотрел весь мир. Для Джонаса он был просто героем и лучшим другом.

— Мне нет нужды говорить тебе об этом, — Невада отпил бренди, — но ты можешь пробыть здесь как угодно долго. Для меня это в радость, а Марте до полного счастья будет не хватать самой малости: Моники и Джо-Энн. Но надо признать, есть одна закавыка.