Весь мир на дембель

Если же бакинский почтамт все же взят под контроль, то я ничем особо не рискую: если на встречу явится кто-то кроме Громова, то контакт просто не состоится. Место и время я заранее продумаю, так что уйти незаметно труда не составит.

Тепло попрощался с дедом, с утра пораньше отправился на автобусную остановку, расположенную всего в двух километрах. На старом дребезжащем ПАЗике, забитом под завязку сельчанами, корзинами и мешками с урожаем на продажу, спокойно и без приключений доехал до Егорьевска. Обошлось это удовольствие в семьдесят копеек, нанеся первый удар по моему скромному бюджету в пятнадцать трофейных рублей. Просить в долг у деда мне совесть не позволила.

Вообще, хочется сказать, что в этом времени народ, в подавляющем своём большинстве — очень искренние, добрые, даже иногда немного наивные люди. Есть в них что-то неуловимо родное, сельское и патриархальное, официальным языком ныне именуемое «коллективизм». Даже в городах это чувствуется, поскольку истинных горожан во втором-третьем поколении поискать надо, массовый исход из деревни начался в эпоху индустриализации и последующего Хрущева. В девяностые годы этот патриархальный уклад и коллективизм были окончательно уничтожены, в строгом соответствии с иезуитскими планами того же Ивана Фёдоровича. Или как выражаются масоны и революционеры: проделана «Работа в чёрном» — Нигреддо. Считается, что это первый этап Magnum Opus — Великого Делания, по выведению нового человека и созданию нового социального общества. К слову, второй этап по селекции нового народа с «улучшенными качествами» именуется — «Работа в Красном». Забавное совпадение. Или нет? Революция 1917 года тоже начиналась с террора и пламени Гражданской войны, и полного уничтожения старого мiрѣ.

Старый советский мир в девяностые годы был сожжен в адском пламени дотла. Вот, только, новое и светлое из этого пепла создать не получилось. Социальные алхимики облажались немного, впрочем, как всегда.

Кому-то может показаться странной эта удивительная смесь из замшелого оккультизма, социальной инженерии и заговора спецслужб в насквозь атеистичном СССР, но исторически так сложилось, что абсолютно все революции организовывали фанатики, то есть, люди одержимые какой-нибудь великой идеей.

Конечно, нельзя сказать, что пламенные революционеры и религиозные сектанты — это одно и тоже, но определенные параллели прослеживаются.

И там и там одержимые идеей фанатики, вынужденные действовать тайно («подпольщики»), это закрытые структуры со схожими методами работы, плюс они все используют очень похожие технологии по управлению и влиянию на массы людей.

Довольно странные мысли для человека, сидящего верхом на мешке картошки рядом со связкой веников в автобусе, ползущем по колдобинам где-то в Подмосковье, под звуки орущего всю дорогу гуся откуда-то с заднего сиденья.

— Надеюсь, тебя уже завтра сварят в супе, — пожелал я колхозному птеродактилю удачи. На редкость горлопанистая птица попалась — после часа пути в ушах звенит.

Причём здесь сектанты, оккультисты и прочие доисторические подпольщики, и нафига мне о них вообще думать? Объяснение простое: мне нужно понять логику заговорщиков, и тогда станет ясен ход их мыслей и предел их возможностей.

Прежде всего: это не слишком многочисленная структура. Иначе в моем времени о ней было бы известно. Все же, за прошедшие почти три десятилетия многие и более серьёзные секреты всплыли. Да и сама структура и суть тайных обществ не предполагает большого количества участников. Иначе какие же это «избранные» и «посвящённые»?

Однако, возможности у них очень серьёзные, хоть и ограниченные. Прежде всего, из-за того, что они вынужденные действовать скрытно. Исходя из этого, Всесоюзный розыск отпадает сразу, а просто так, без повода, в 1989 году документы на улице милиционеры здесь ещё не проверяют. Именно поэтому я решил ехать на автобусе в открытую. Брести пешком через обжитые места выйдет намного дольше и подозрительнее.

Второй важный вывод: внутри страны заговорщики весьма ограничены в силах и средствах. Откуда я это знаю? Догадался, знаете ли.

Ещё раньше, томясь в застенках, размышляя о похитителях, я пришёл к выводу, что заговорщики свили своё гнездо именно в КГБ, причём на самом верху, имея своих людей буквально в ближайшем окружении Крючкова. Повторяться не буду, но все остальные варианты отпали: ни ГРУ, ни Политбюро, ни ЦК, ни республиканские элиты на это не способны, если учитывать всю совокупность фактов.

Однако, КГБ СССР — это слишком размытое и объемное понятие, требуется более точно «локализовать» источник заразы.

Здесь прекрасно работает метод исключения.

Комитет государственной безопасности — это огромный конгломерат из самых разных структур и ведомств, причём очень разнородных и имеющих разный вес и возможности.

Например, пограничные войска! Больше ста тысяч солдат и офицеров, своя разведка, свой институт и свои военные училища, сотни генералов и даже адмиралов. Однако политическое влияние равно нулю.