Весь мир – Тартар

«…Исходя из этого, беру на себя смелость утверждать, что все эти указанные мной точки, а также так называемый «Бермудский треугольник» являются ничем иным, как порталами. Их можно сравнить с аэропортами, привычными нам, где из одной точки вы можете переместиться во множество других мест на Земле. Разница в том, что названные выше точки-порталы связаны с абсолютно другими, отличными от земного, мирами. Существо, замеченное в водах шотландского озера Лох-Несс, попало в него по ошибке из одной из упомянутых точек (одна из них находится поблизости от озера). Полагаю, оно давно издохло, не умея вернуться назад, к себе домой, будучи оторванной от существ, ему подобных и привычной среды обитания – вполне возможно, даже агрессивной для него в биологическом аспекте. Тем же несчастным заблудившимся существом является и так называемый Йети, или Большая Нога…»

Эно прислушался к звону стекла по ту сторону выгородки, достал из кармана «Огонек» и осмотрелся.

Все было как всегда. Коридор с низким потолкам бесконечно тянулся в обе стороны и было видно, как он пересекается с другими точно такими же коридорами чуть дальше строго под прямым углом. Потолок с полом были абсолютно черными и единственными здесь надежными объектами – стены сплошь состояли из одинаковых по виду и по хрупкости выгородками: рамами с натянутой на них тканью, совсем как холсты у художников. Коридор ничем не освещался, кроме тусклого света, пробивавшегося сквозь крашеную ткань, создавая то там, то здесь свечение разного оттенка. В том месте, где стоял Эно, все было красно-кирпичного цвета. Понять, что творилось за тонкой перегородкой, было несложно из-за голосов и всевозможных звуков, доносившихся с той стороны. Помня о том, что между нельзя оставаться долго и нужно непременно двигаться, Эно пошел вправо (направление роли не играло).

За хрупкими выгородками шумело то, что было принято называть «жизнью» – смеялось, пело, ругалось, светски беседовало о пустяках типа погоды и программы телепередач, материлось по-русски и что-то комментировало по-английски, томно вздыхало по-французски и эмоционально тарахтело на совершенно непонятном языке, стреляло из «калашникова» и из чего-то неведомого, делало вид, что появляется на свет и занималось тем же самым, умирая. И еще в сумрачном коридоре текли быстрыми и неуловимыми ручейками, сливаясь в одну пеструю чудовищную реку запахи: яичница с беконом и изысканные духи, пороховая гарь и пот, запах лекарств и аромат спелой клубники, смрад разложения и морское дыхание.

Каждый раз, попадая сюда, Эно стоило больших усилий, чтобы не отвлекаться на всю эту ярмарочную пестроту и двигаться к цели. Цель нужно было представить себе подробно и отчетливо, и тогда она давала о себе знать совсем рядом, буквально за следующей выгородкой. Эно приготовился визуализировать дверь коммуналки Ильи и, как оказалось, Вектора, но сделать это не успел.

По коридору прямо на него шел совершенно голый мужчина с всклокоченными мокрыми волосами и глазами, вылезающими из орбит. Человек тупо озирался, не понимая, что происходит. «Передоз», – решил Эно и, не оставляя себе времени на бесполезные сожаления, бросился к нему. Схватив человека за влажную руку, Эно, пытаясь поймать его взгляд, громко заговорил:

– Что помнишь? Эй! Отвечай!

Человек посмотрел вытаращенными остановившимися глазами сквозь Эно. Тот тряхнул его за руки:

– Смотри на меня! Эй! На меня смотри. Говори, что помнишь. Говори, не молчи!

Человек зацепил глазами лицо Эно и забормотал:

– Давай, Славик, давай… Щас попрет. Этот там… Уй, ё-о-о…

Наш. Ясно…

Эно снова тряхнул человека за руки и повторил:

– Давай-давай, говори. Говори дальше. Ну!

– Татарин был… Я ему говорю… А он…

– Где был? Где? Говори!

– На Ленина, где еще… У аквариума. Костик еще… Там…

– Ленина – где? Город, город, твою мать… Назови город! Быстро!

Эно уже тряс его за плечи.

– Город… Темно… б…дь, как темно… – пробормотал человек и стал валиться назад, закатив глаза.

– Нельзя-нельзя-нельзя!.. – Эно успел его подхватить, не дав упасть на страшный черный пол, с которого никому не суждено было подняться. – Чтоб тебя…

И он потащил человека по коридору, прислушиваясь. Детский хор тянул: