Весь пламень сердца

«…идеалом социал-демократа должен быть… народный трибун, умеющий откликаться на все и всякие проявления произвола и гнета, где бы они ни происходили, какого бы слоя или класса они ни касались… умеющий пользоваться каждой мелочью, чтобы излагать перед всеми свои социалистические убеждения и свои демократические требования…»

— Вот какими должны быть мы, — говорил сам себе Костриков, — и все те, которые хотят быть с рабочим классом, хотят бороться с самодержавием. Мы должны жить для других.

Так была изучена первая для Сергея работа Ленина «Что делать?»… Затем на столе у него появилось новое произведение Ленина «Задачи русских социал-демократов».

Сергей чувствовал, что растет, начинал понимать, что требуется от него, куда он должен направить свои силы, мысли, действия. Ему казалось, что за его плечами вырастают крылья.

Приходя к Кононовым, он часто оставался ночевать, и здесь велись первые для него разговоры и споры на большие общественные темы, о которых он еще не знал раньше. Здесь оттачивалась мысль пропагандиста, умение спорить, говорить, обосновывать свои положения, доказывать и отстаивать их, отражать доводы противника.

В разгар таких ночных споров в комнату заглядывала старушка Кононова и ворчала на расшумевшихся друзей.

— Будет на вас когда-нибудь покой, полуночники? Спать!

«Полуночники» замолкали, но через пять минут споры возобновлялись, только уже шепотом.

Утром старушка с трудом будила их.

А ночью снова типографская работа, листки, воззвания, обращения, упаковка и отправка листовок на расклейку по городу, а также на станцию Тайга, через которую проходили солдатские эшелоны на Восток.

А дни идут, идут… Прошел октябрь, ноябрь, вот уже и декабрь наступил.

Снова встает перед Костриковым вопрос: где брать время? Что выбирать, от чего отказываться? От службы? Но кто его будет кормить? От курсов?.. Этого тоже нельзя делать, хотя… Разве другие не учатся сами? Он не ребенок, может обойтись без нянек… Конечно, так значительно труднее учиться, ну, а если жизнь потребует уйти в подполье? А если партия пошлет на большое дело куда-то далеко от Томска?., А если тюрьма? Ведь все может быть…

И Сергею вспомнился недавний разговор на квартире у Кононовых. Один из студентов как-то сказал:

— Мы с Сергеем будем инженерами, и это откроет нам двери в сердце любого рабочего. Да кроме того, инженер всегда чувствует почву под ногами: построишь мост и можешь видеть, как по нему идут люди, и всем понятна польза твоей работы.

Сергей посмотрел на студента, покачал головою.

— Напрасно говоришь так за нас обоих. Мы с тобою оба читали Ленина «Что делать?» и, видимо, по-разному поняли, что нам делать. Я вполне разделяю точку зрения Ленина о том, что лучшая, самая завидная из всех профессий — это быть революционером… Мосты, конечно, строить надо, это полезная вещь, но нам предстоит построить мост к свободе, по которому пройдет вся Россия, и об этом надо помнить всегда.

Так думал он и сейчас, решая, что выбрать, от чего отказаться.

Сергею вспомнился августовский день, когда он вместе с Никоновым приехал в Томск, последующие недели, когда у него не было ни друзей, ни знакомых. А сейчас у Сергея настоящие друзья, у него кружок, у него столько работы по заданию партии, хотя сам он еще не член партии.

В эти дни у Григория он встретил одного из членов комитета РСДРП. Тот тепло поздоровался и сказал:

— Наша встреча здесь не случайна. Мне надо поговорить с вами.

Григорий вышел из комнаты.

— Мы долго и внимательно присматривались к вам, — говорил член комитета. — Мы убеждены, что вы будете честным борцом в рядах партии. Наш комитет создает группу из молодых, проверенных нами товарищей. Эту группу мы решили назвать подкомитетом и думаем поручить ему самостоятельную работу, как членам партии, каким вы, я надеюсь, и будете на днях. Что можете сказать на это?

Сергей взволнованно ответил:

— Я навсегда с вами.

Член комитета протянул ему руку.

— Помните, Сергей, отступления от принятого вами решения быть не может… Самый малый шаг в сторону — уже измена рабочему классу.

— Знаю.

В эту ночь Сергей работал с каким-то особым подъемом, а когда вышел на улицу, пожалуй, впервые всей душой ощутил, что перед ним родной город.

Сергей идет к центру, где горят огни, и говорит вслух:

— Сибирь приняла меня!

…В декабре 1904 года Сергей Костриков стал членом партии.

Г. ПУШКАРЕВ

ЗНАМЯ

Сергей Костриков вышел на главную улицу Томска, Почтамтскую, и огляделся. Она была необычно пустынна в этот день 18 января 1905 года: не открылись магазины и лавки, не проезжали извозчики, не проносились экипажи. Даже прохожие почти не попадались. Сергей знал: полиция приняла все меры, чтоб помешать сегодняшней демонстрации, но у клиник на Садовой уже собирались студенты, у корпуса ремесленного училища толпились рабочие — строители, печатники, мебельщики.