Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести

— Спасибо, что спросил, — сказал Тантал. — Нет, ты ничего не можешь сделать для меня. Кроме того, эта кара не столь ужасна, как может показаться на первый взгляд. Боги безжалостны, но безалаберны и не слишком следят за строгостью исполнения наказаний. Поэтому мы с Сизифом и Прометеем время от времени меняемся муками. Упражнения с камнем Сизифа хорошо отражаются на моей фигуре — честно говоря, без них я давно бы уже зарос жиром, поскольку моё основное наказание вызывает у меня чрезмерный аппетит, который я утоляю при первой возможности.

— Но когда ты меняешься с Прометеем, твою печень терзает стервятник — вряд ли это так же весело.

— Знаешь, орёл часто промахивается мимо печени и клюёт почки, что гораздо менее болезненно. Да и вообще, здесь, в аду, чувства притупляются. Даже царь Ахилл и царица Елена, благословенные непревзойдённой красотой, имеют определённые затруднения с сексом. Сильная боль — это желанный шанс почувствовать хоть что-нибудь.

«Неужели и такой выигрыш в Лотерею может сделать кого-то счастливым?» — думал царь Микен, прощаясь с царём-мучеником.

Агамемнон двинулся в направлении, которое указал ему Тантал. Он пересёк нагорье по едва заметной тропинке и увидел внизу сосновую рощу. По роще неторопливо разгуливало около дюжины оживлённо беседующих мужчин и женщин.

Агамемнон подошёл к ним и представился. Одна из женщин сказала:

— Мы знаем, кто ты. Мы ждали тебя с тех пор, как твои злоключения были упомянуты в нескольких книгах, которые сгорели вместе с великой Александрийской библиотекой. В честь твоего прибытия мы написали большую речь под названием «Плач Агамемнона». Мы полагаем, что отразили в ней всё, что могли бы услышать от тебя самого.

— Раз вы знали, что я приду, почему вы не подождали, чтобы услышать, что я скажу на самом деле?

— Потому что мы исповедуем философию действия. Разумнее написать твою речь самим, чем пассивно ждать, пока её напишешь ты, даже если у тебя и получится, в чём мы сильно сомневаемся. Ты ведь не философ и вряд ли сумел бы облечь свои мысли в подобающие формы.

— Что ж, премного вам благодарен, — саркастически сказал Агамемнон.

— Мы не ожидали, что заслужим твоё одобрение, — сказал другой философ. — Но мы, без сомнения, правильно отразили твою точку зрения.

— Это всё крайне любопытно, — сказал Агамемнон. — Но не подскажете ли вы, как мне найти Тиресия?

Философы коротко посовещались. Затем один из них сказал:

— Мы не считаем Тиресия философом. Он просто шаман.

— Ну и что? — спросил Агамемнон.

— Шаманы иногда делают правильные выводы о сути вещей, но на этих людей нельзя полагаться, поскольку они не могут объяснить, каким путём им это удаётся. Исходя из вышесказанного…

— Эй, эй! — сказал Агамемнон. — Я не нуждаюсь в критике шаманизма. Я просто хочу найти этого парня.

— Он обычно проводит время в маленькой роще за дворцом Ахилла. Непременно возвращайся к нам, если хочешь получить копию своей речи.

— Непременно, — сказал Агамемнон и отправился в указанном направлении.

Вскоре он добрался до дворцовой рощи. Здесь было светлее, чем в других частях Гадеса, которые он посетил, — несмотря на то, что солнца по-прежнему не было видно. Агамемнон не был особо удивлён, увидев впереди накрытый стол, ломившийся от напитков и закусок, сидящего за ним человека в длинном плаще и маске и пустое кресло напротив него.

Человек помахал ему рукой.

— Агамемнон? Я слышал, ты хотел меня видеть, так я облегчил тебе задачу, сев у тебя на пути. Присаживайся и угощайся.

Агамемнон воспользовался любезным приглашением.

— Ты Тиресий?

— Именно. Не желаешь ли вина?

— Было бы замечательно. — Агамемнон подождал, пока Тиресий разольёт вино по бокалам, затем сказал: — Могу я спросить, почему ты в маске?

— Причуда, — сказал Тиресий. — А также нечто большее. Я маг, или шаман, используя более популярный ныне термин. Пользуясь своими новыми способностями, я путешествую — не только по Древней Греции, но вообще в пространстве и времени.

— И ты не хочешь быть узнанным?

— Это может быть очень удобно — когда тебя не узнают на каждом шагу. Но это не настоящая причина. Понимаешь, Агамемнон, если ты знаешь лицо какого-либо человека, это даёт тебе определённую власть над ним. Это открыл Мерлин, когда имел неосторожность влюбиться в колдунью Моргану. Я стараюсь никому не давать власти над собой, если имею возможность.

— Я не могу представить себе человека, который сумел бы получить власть над тобой.

— То же самое я сказал Мерлину незадолго до того, как Моргана заточила его в холм. Осторожность никогда не бывает лишней. Теперь скажи мне, почему ты искал меня. Я всё знаю, конечно, но хочу услышать это из твоих уст.

— Это не секрет, — сказал Агамемнон. — Моя жена Клитемнестра и её любовник Эгисф поклялись убить меня. Я пришёл к тебе, чтобы спросить, не подскажешь ли ты мне способ сбежать из города.

— Они собираются убить тебя за то, что ты умертвил свою дочь Ифигению, принеся её в жертву, чтобы твой флот доплыл до Трои? Правильно я понимаю?

— Нет, погоди! — сказал Агамемнон. — Есть другая версия, в которой я не убивал Ифигению. Она сейчас живёт в Авлиде!