Весь шар земной...

Прошло еще три года, и Вамбери стал появляться в министерстве иностранных дел и на приемах в посольствах: владея уже тридцатью языками, он мог быть переводчиком решительно всех дипломатов при дворе султана!

Настоящее его имя забылось. Важного господина, имеющего собственную карету, стали называть Решид-эфенди. И он, вероятно, не преувеличивал, когда много лет спустя говорил, что в турецких делах разбирался не меньше, чем любой эфенди, рожденный в Стамбуле.

А тем временем Венгерская Академия наук получала от него весьма интересные сообщения. Он разыскал и перевел древние рукописи, где в сплетении фактов и вымысла пытался найти зерно истины о прародине венгров. Он искал слова и понятия, сходные с теми, какие встречались в венгерском языке. Академия наук заинтересовалась Вамбери.

Он приехал на родину, и почтенные академики выслушали его дерзкий план. Из скудной академической кассы была отсчитана тысяча монет. Вамбери торжественно вручили охранный лист. Предполагалось, видимо, что палач хивинского хана отбросит в сторону кинжал или веревку с петлей, прочтя каллиграфически написанное по-латыни напыщенное обращение об оказании всяческого содействия подданному прославленного монарха Франца-Иосифа I венгру Арминию Вамбери, известному академикам с самой лучшей стороны…

Президент академии был не лишен чувства юмора. Когда один из академических старцев выразил пожелание получить для изучения несколько черепов жителей Средней Азии, президент заметил:

— Прежде всего пожелаем нашему сотруднику привезти в целости собственный череп.

Взяв деньги и подальше упрятав бесполезный охранный лист, Вамбери вернулся в Стамбул. Будущее не страшило его. Сама жизнь хорошо подготовила его к новой роли, закалила характер, научила терпению и лицемерию, научила носить маску святоши и сдерживать желания.

И когда пришла решающая минута, Арминий Вамбери, давно известный всему Стамбулу как Решид-эфенди, легко перевоплотился в странствующего дервиша.

*

К Арминию Вамбери, который после посещения среднеазиатских ханств побывал еще в Афганистане, пришла слава одного из самых дерзких и удачливых путешественников по Востоку.

Он не был первым европейцем в Хиве, Бухаре, Самарканде. Русские послы посещали среднеазиатские ханства с XVII века. В начале XIX века туда старались проникнуть англичане, и не все они разделили участь обезглавленных в Бухаре полковника Конноли и подполковника Стоддарта.

Приключения молодого гвардейского офицера Николая Муравьева, летом 1816 года покинувшего Петербург ради опасной экспедиции в Персию и среднеазиатские ханства, с новой силой возбудили в русском обществе интерес к этим краям.

Муравьев отправился в Хиву, хотя хивинский хан незадолго до этого объявил, что любой чужеземец, который пересечет границы его владений, будет казнен или обращен в рабство.

Путешественника надолго заточили в крепость. Представ перед ханом, он передал ему, что соседняя Россия желает завязать с Хивой торговлю. Хан, сменив гнев на милость, отпустил Муравьева. Он вернулся на родину.

Горный инженер Егор Ковалевский был приглашен эмиром бухарским для разведки руд и поисков драгоценных камней. По пути он попал в плен к хивинцам, но бежал, воспользовавшись разыгравшимся ночью бураном.

На следующий год Ковалевский, избрав другой путь, вместе с торговым караваном достиг Бухары. Его путешествие окончилось благополучно, так же как и путешествия Николая Ханыкова, посетившего Бухару с дипломатической миссией. Ковалевский опубликовал интересные очерки о ханствах Средней Азии.

В старых комплектах «Туркестанских ведомостей» можно найти рассказ купца Абросимова, который, нагрузив товарами пятнадцать верблюдов, на свой страх и риск отправился в Хиву. Его привели к хану. Купец попросил разрешения торговать в городе. Хан такое разрешение дал.

Абросимов обжился в Хиве. Однажды хан предложил купцу взять в жены какую-нибудь пленницу или хивинку и остаться на чужбине. Вежливый отказ не привел хана в бешенство. Когда Абросимов, выгодно распродав товары, собрался домой, хан отпустил его.

В Хиве Абросимов жил за несколько лет до прихода туда хромого дервиша.

Рассказ купца не заставляет, однако, заподозрить Вамбери в преувеличении опасностей, подстерегавших иноземца в Хиве. Абросимов пришел туда открыто, Вамбери — под чужим именем. Хромой дервиш сумел как бы изнутри увидеть застойный, изживающий себя мир средневековых деспотов и религиозных фанатиков.

Правда, и здесь он не был первым. В чалме и пестром халате купца еще в 1820 году бродил по базарам Бухары русский ученый Эдуард Эверсман. Бухарец, бывавший в Оренбурге, где Эверсман готовился к своему рискованному предприятию, опознал «неверного». Кто-то успел вовремя предупредить ученого о смертельной опасности, и он спасся бегством через пустыню…

Бывает, что известность приходит к писателю после его первой и единственной книги. Одно, всего одно открытие может прославить имя ученого. Путь, пройденный молодым Арминием Вамбери в лохмотьях дервиша, остался среди наиболее дерзких маршрутов в истории путешествий середины прошлого века.