Читаем Весь свет 1976 полностью

как отыщет себя?

Оставь большее в жизни, чем след

загребущих лап, чем наследство

ископаемых чудищ, которых

и нынче хватает.


Вбей же сваю. Вбей

свою ясную мысль в умы,

как незримый единственный памятник

твоему единственному бытию — вбей

сваю в плотину

против вечных стихий.

Только тогда

Лишь когда ты,

Каменщик,

Скажешь:

Я этот дом построил,

Его не посмеют разрушить, —

Только тогда

Ты завершил труд.

Лишь когда ты,

Токарь,

Скажешь:

Я выточил этот ствол,

Его на детей не посмеют направить, —

Только тогда

Справедлив твой труд.

Лишь когда ты,

Гражданин,

Скажешь:

Я творец этой страны,

В ней не будет больше униженных и голодных, —

Только тогда

Ты

Сделал свое дело.

Мужчина смотрит на Афродиту

Невозможно перебороть

несправедливость времен;

она не вернется в плоть,

и камнем не станет он...


Перевод с немецкого В. КУПРИЯНОВА

Гейнц КАЛАУ

*

Я пишу, возможно повторяясь,

о вещах простых и очевидных,

столь простых, что мы о них забыли.


Мир устроен так, что, к сожаленью,

он еще далек от совершенства.

Чтоб его улучшить, было много

высказано мыслей. Мы успели

их забыть, как погребенных сфинксов.


Вот я и пишу. Спешу напомнить.

Похвала Сизифу

Волосы надо стричь.

Посуду надо мыть.

Улицы надо мести.

Глупцов надо учить.

Землю надо беречь.

*

Мы — ангелы,

но не о двух крылах:

по одному крылу

нам выдала природа;

крыло второе

ищем мы по свету,

собратьев ищем —

мы хотим полета.

Крематорий в Бухенвальде

В виде побочной продукции

здесь вываривались скелеты —

наглядные пособия для

немецких школ по предмету

«Анатомия человека».


В зоологических кабинетах

многих немецких школ

по углам белеют скелеты.

Сколько из них

пришли сюда —

оттуда?

Самообман

Уходя,

ты сказала,

что забыла покормить птиц;

на улице снег, и

птицы замерзнут,

они без тебя погибнут —

так ты сказала...


Но

разве тебе неизвестно,

что у всякой птицы есть крылья?

Они унесут ее

туда, где тепло и

где много света

и корма:

куда — все равно...

Что им холод и снег,

птицам?..


Перевод с немецкого Б. ПЧЕЛИНЦЕВА

Халина ПОСВЯТОВСКАЯ (ПОЛЬША)



Н. АСТАФЬЕВА

ИЗУМЛЕНИЕ...

Польская поэтесса Халина Посвятовская прожила всего тридцать два года: 1935—1967. Родилась она в маленьком городке, над которым возвышалась башня старинного монастыря и труба современной фабрики Она смутно помнила сентябрь 1939 года, когда мать пыталась убежать вместе с четырехлетней дочкой от наступавших немецких войск. Хорошо помнила весну 1945 года, когда перед уходом немцев жители прятались в подвалы, чтобы дождаться советских солдат. Просидев несколько суток в сыром подвале, Халина заболела ангиной, перешедшей в эндокардит — тяжелую и опасную болезнь сердца. Годы отрочества и юности Халины прошли в больницах Кракова, Познани, Варшавы в санаториях. Тем не менее она упорно училась, сдала экстерном экзамены. В 1958 году девушка решилась на рискованную — по тем временам еще уникальную — операцию на сердце. Медицина подарила молодой пациентке годы жизни. Этих лет оказалось девять. В 1967 году стала неизбежной новая операция, которой сердце уже не выдержало.

Между 1958 и 1967 годами Посвятовская окончила философский факультет университета, работала над диссертацией.

Перейти на страницу:

Все книги серии Весь свет

Похожие книги

Дальний остров
Дальний остров

Джонатан Франзен — популярный американский писатель, автор многочисленных книг и эссе. Его роман «Поправки» (2001) имел невероятный успех и завоевал национальную литературную премию «National Book Award» и награду «James Tait Black Memorial Prize». В 2002 году Франзен номинировался на Пулитцеровскую премию. Второй бестселлер Франзена «Свобода» (2011) критики почти единогласно провозгласили первым большим романом XXI века, достойным ответом литературы на вызов 11 сентября и возвращением надежды на то, что жанр романа не умер. Значительное место в творчестве писателя занимают также эссе и мемуары. В книге «Дальний остров» представлены очерки, опубликованные Франзеном в период 2002–2011 гг. Эти тексты — своего рода апология чтения, размышления автора о месте литературы среди ценностей современного общества, а также яркие воспоминания детства и юности.

Джонатан Франзен

Публицистика / Критика / Документальное
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
13 отставок Лужкова
13 отставок Лужкова

За 18 лет 3 месяца и 22 дня в должности московского мэра Юрий Лужков пережил двух президентов и с десяток премьер-министров, сам был кандидатом в президенты и премьеры, поучаствовал в создании двух партий. И, надо отдать ему должное, всегда имел собственное мнение, а поэтому конфликтовал со всеми политическими тяжеловесами – от Коржакова и Чубайса до Путина и Медведева. Трижды обещал уйти в отставку – и не ушел. Его грозились уволить гораздо чаще – и не смогли. Наконец президент Медведев отрешил Лужкова от должности с самой жесткой формулировкой из возможных – «в связи с утратой доверия».Почему до сентября 2010 года Лужкова никому не удавалось свергнуть? Как этот неуемный строитель, писатель, пчеловод и изобретатель столько раз выходил сухим из воды, оставив в истории Москвы целую эпоху своего имени? И что переполнило чашу кремлевского терпения, положив этой эпохе конец? Об этом книга «13 отставок Лужкова».

Александр Соловьев , Валерия Т Башкирова , Валерия Т. Башкирова

Публицистика / Политика / Образование и наука / Документальное