Весь свет 1976

Конечно же, в подобных заметках нельзя сколько-нибудь серьезно затронуть и сотой доли проблем, возникающих при переводе почти любого стихотворения, — это дело литературоведческой и лингвистической науки. Русская школа поэтического перевода, как никакая другая, накопила богатейший опыт и дала блестящие примеры того, как «переводная» поэзия не только обогащает родную литературу, но и порою служит мощным импульсом в ее развитии. И понятно, почему в наше время, когда повсюду так явственно ощущается взаимодействие национальных культур, советские литераторы уделяют столь пристальное внимание делу стихотворного перевода, ибо только ему под силу сплотить страну всемирной поэзии, до сих пор разобщенную границами языков.

Из «Кубинской тетради»

*

В Сантьяго ливень. Струи серые

с разлета врезались в карниз.

Дождь надо всей сожженной Сьеррою,

как избавление, повис.

В Сантьяго ливень. Горы мутные.

Пейзаж за окнами огруз.

Кольнет под сердце почему-то мне

совсем негаданная грусть.

И стиснет сердце отчего-то мне

такая русская печаль...

Три тонких пальмы донкихотами

глядят в торжественную даль.

*

Три светляка с кулак мерцали.

Мерцал огонь на челноке.

И млела пальма сонной цаплей

на фосфорической ноге.

Ее мы выбрали ночлегом:

была на ней занесена

морскою солью, точно снегом,

наветренная сторона.

Федерико ГАРСИА ЛОРКА (ИСПАНИЯ)

На иной лад

Костер над полем разъяренно метит

В плывущий сумрак красными рогами...

Равнина разметалась. Вьется ветер,

Ей смуглый стан устало облегая.

В дыму зрачком кота желтеет пламя,

Остекленев вечернею тоскою...

Я молча по ветвям брожу глазами,

А ветви молча бродят над рекою.

Их словно суть подспудная тревожит,

Тревожит отраженье древних ликов...

В тиши, над камышиной сонной дрожью

Как странно, что зовусь я Федерико!

Август

Август!

Уже закончился

Поединок меда и дыни.

Ах, солнце — красная косточка

У вечера в сердцевине.

Скоро грянет крутой початок

Желтым хохотом в гулкий зной.

Август! Детям душист и сладок

Теплый хлеб пополам с луной!

Антонио МАЧАДО (ИСПАНИЯ)

*

Весна целовала ветки.

Дышала, склоняясь к ним.

Прорезался, взвился кверху

По прутьям зеленый дым.

А тучи, приникнув к ниве,

Плывут — за четой чета...

Я видел, как юный ливень

Ударил в ладонь листа.

Тяжелым, весенним цветом,

Как раньше, миндаль увит...

Здесь проклял далеким летом

Я молодость без любви.

Полжизни прошел я. Поздно

Открылась истина мне.

О если бы горькие весны

Я мог возвратить во сне!

*

Вечер тихо угас над нами...

Так в костре умирает пламя.

Лишь в горах, над землей пустынной

Долго пепел горячий стынет.

Этот тополь над белой дорогой!

Снова сердце тревогой дрогнет...

Ствол расколот... И листик ветхий

Неподвижен на черной ветке.

Что ж ты плачешь? В той дальней дали

Тень любви стережет не тебя ли?

*

Глухая пустошь. Выцвел небоскат.

Но скоро вечер ветром окрылится...

Скулит душа — голодная волчица.

Зачем поэт выходит на закат?

Здесь каждый шаг — предвестие разлук,

И горек путь невнятною тревогой...