Весь свет 1976

Вот дерево над белою дорогой,

Оцепенев, простерло черный сук.

В горах разбилось солнце. И стоят

Отроги у равнины в изголовье,

Забрызганные золотом и кровью...

Зачем поэт выходит на закат?

Хуан Гонсало РОСЕ (ПЕРУ)

Ты мне нравишься, потому что в тебе

есть неуловимый оттенок

тихого городского сада.

Вернее,

ты мне нравишься, потому что в тебе

есть неуловимый оттенок

тихого городского сада, каким он бывает

вечером.

Еще вернее,

ты мне нравишься, потому что в тебе

есть неуловимый оттенок

тихого городского сада, каким он бывает

вечером, в самом начале лета.

И еще вернее:

ты мне нравишься, потому что я тебя люблю.

Хорхе ТЕЙЛЬЕР (ЧИЛИ) Моему отцу, коммунисту

В час, когда, захлебнувшись закатом,

осеннее сонное солнце

ищет ощупью запах забытых весенних ветвей,

мой отец в дряхлом «додже»

по горной дороге трясется

к деревушке, похожей

с обрыва на птицу в траве.

Или, может, бредет через ржавую топь

в резервацию арауканцев,

чьи поля тихо тают,

как будто чернеющий снег,

чтобы им рассказать про тот день,

когда земли начнут размножаться,

как хлеба или рыбы —

и правды хватит на всех.

Вот уже тридцать лет

об аграрной реформе твердит он

и поет «Интернационал» —

и хоть голос не бог весть какой,

с голосами крестьян, рыбаков,

с голосами рабочими

слитый,

он могучим мотивом плывет надо всею землей.

Окруженный друзьями,

на фабрике, дома и в поле,

в профсоюзе, в подполье

и на площадях городов

он — лишь горстка семян, у которых

завидная доля:

прорасти прямо к солнцу

лесами весенних миров.

Его вера прекрасна,

как будто сиренью настоянный ветер.

И хочу я, чтоб сам он дожил

до зари над страной,

когда улицы станут носить

имена Рекабаррена или Лаферте[22]

(в тридцать первом он с ним подружился...

Поверьте:

коммунистом в те годы

был только герой).

Я хочу, чтобы внукам по яблоне

руки его посадили,

чтоб входил он в свой собственный,

пахнущий деревом дом,

чтоб еще много лет

«Марсельезу» он пел в годовщину Бастилии

в честь отца своего:

тот ведь был уроженцем Бордо.

Чтобы смог, наконец,

он спокойно с друзьями собраться;

не на митинг — а просто за щедрым

крестьянским столом,

чтоб, заботы забыв,

от души он сумел рассмеяться,

запивая жаркое студеным и терпким вином.

В этот час, когда тонет в закате

осеннее сонное солнце,

мой отец,

чтобы проще про рай на земле объяснить

и живей, —

знаю, вновь через горы

на стареньком «додже» трясется,

к деревушке, похожей с обрыва

на птицу в траве.

Дождь и очаг

Да, этот час мы отыскали сами

средь всех часов у времени в колодце.

Еще вино в кувшине остается,

и в очаге колышет тени пламя.

Мы отыскали наше время сами.

Последняя дождинка отзвенела...