Весь свет 1981

Вы знаете, какие вопросы по литературе задают поступающим, по сути, все одинаковые. «Трудовой элемент в творчестве Смирненского», «Патриотический дух у Вазова (Ботева, Вапцарова)» и т. п. Это необходимое. Каждый молодой болгарин должен хоть отчасти познакомиться с нашей национальной литературой и ее творцами, чтоб воспитаться идейно и эстетически. Но слышно ли, чтоб в школе или в университете задавали такие, например, темы: «Что вы думаете о себе и о других?», «Почему вам нравится или не нравится ваша улица?», «Опишите себя такого, каким вы не хотите стать», «Что вам больше всего надоело?» Уверен: школьники и студенты ответят на эти темы непосредственней, чем на возвышенные, поскольку тут не процитируешь вызубренные отзывы критиков на произведения Ботева, Вапцарова, Смирненского, Вазова. Так учитель или профессор узнает скрытые и, может быть, пока не осознанные склонности молодого болгарина, его отношение к жизни, к идеологии и к коллективу и вообще его сущность и нацелит на истинное призвание. А уж молодой болгарин искренне примет тогда профессию, которой хочет заниматься, полюбит ее, а полюбив, увидит, как трудно отдать себя ей до конца, и вместо тщеславия испытает муки самопознания, убедившись, что люди до него достигли тут многого и надо не только их настичь, но и превзойти. И уж тогда вспомнит, может быть, пресловутую фразу древнего мудреца: «Я знаю, что ничего не знаю». А это ведь и знание и самопознание. Темой «Познай самого себя» не стоило бы пренебрегать организациям по образованию и воспитанию молодежи.

— Какие у тщеславного интересы? Что его особенно волнует и чем удается привести его в отчаяние?

— Будь я чрезмерно самовлюбленным, то, безусловно, ответил бы исчерпывающе на этот вопрос, потому как только подлинно влюбленный может наилучшим образом рассказать о своей любви. Предполагаю, что тщеславный усердно подчиняет себе мир и впадает в отчаяние, когда понимает, что мир все-таки возвышается над ним.

— Как и все люди, тщеславные порой промахиваются, делают в жизни ошибочные ходы. Как по разочаровании переносит он достающиеся ему тогда удары?

— Коль есть разные степени тщеславности (а они наверняка есть), в зависимости от этого тщеславный и переносит удары. Кто-то из французских, кажется, писателей сказал, что нет ничего хуже падшего демократа. Чем с большей высоты падает тщеславный, тем ему больней. Сверх того, из него тогда получится большой «демократ», то есть чуть ли не человек из народа, и протестовать против недостатков начнет он пуще других, хоть сам несколькими днями или неделями ранее взирал на этих самых других свысока, снисходительно, презрительно и враждебно. Скажете, образумился? Он, не рисуясь, докажет нам, что стал жертвой своих принципов справедливости и прочего. Но случись тут вскарабкаться ему вновь на лестницу, с которой перед тем упал, то немедленно приобретет он свой прежний облик.

— Пусть уж последний вопрос зададите вы мне, товарищ Петров…

— Вы тщеславный или славный?

— А как вы думаете?

— Как воздушный шар, не надут все-таки, хотя… кто знает? И вы сейчас сочиняете свои первые книжки…

ПРО ЧЕЛОВЕКА СО СВЯЗЯМИ Собеседник: Димитр Вылев

— С каких пор бытует на свете человек со связями?

— У меня никогда не было повода раскапывать древние корни человека ее связями. Едва при наличии двух конфеток на три души дойдет до дележа, обойденный начнет обязательно изыскивать связи.

— Как нынешний человек со связями добивается в обществе своего процветания? Есть тут какой-то механизм, какая-то тактика, которую не всякий освоит и талантливо приведет в действие…

— Безусловно, человек со связями во все времена тем отличался от прочих, что от него отвратительно несло заискиванием. Как известно, крайняя вонь гнили и тонкий аромат духов сродни друг другу. Может, посему заискивание приятно щекочет высокомерные носы. Но нынешний «связист» модернизировался. Его надежнейшее орудие для процветания в обществе — спекуляция нашими идеалами. Стоит ему ощутить в какой-то миг, что душа, совесть, воля не мешают ему двинуться из прихожей в зал, «связист» выкладывает на свой лоток отливки с идеала. Он избирает себе патрона в лице некоего бесплодного бюрократа или завзятого карьериста, издавна выдающего маргарин за масло. И вот на лотке вместо идейной преданности появляется личная преданность, вместо тревоги — страх, вместо восторга — слепое опьянение, вместо критики — паника, вместо информации — доносительство.

Что касается механизма, тактики, то вправду не всякий освоит ее и талантливо приведет в действие. Для этого надо прежде обнаружить в себе способность быть хоть немного мошенником. Знаю я людей, пытавшихся в дни черного отчаяния стать мошенниками. Не выходило. И не оттого, что не хватало им ума найти нужные связи. Нет, внутреннее сопротивление совести было сильнее их. А выйди за порог совести, механизмы связей сами объявятся. Тогда не понадобится никаких особых способностей.