Весь свет 1981

Поезда заставляют людей говорить;
рельсы скользят вдоль полей,
там прячутся кролики
и горделиво стоят крестьяне,
лица и руки цвета меди
на фоне зеленых дождей пшеницы,
а поезда мчатся мимо окраин городов,
мимо фабрик, сквозь новые города.
Поезда заставляют людей говорить.
Старая женщина
изливает душу соседкам по купе.
Они говорят
о мужьях, которые давно умерли,
о партиях и наградах,
которые не имеют уже никакого значения,
о саде умершего, о его лодке;
«У нас был маленький домик в Уэльсе» —
слова ничего не вернут,
но те, кто слушает, улыбнутся
и отплатят рассказом о своих жизнях
и о чьей-то внезапной смерти.
Поезда заставляют людей говорить —
и они начинают понимать,
что всегда разрывались
между стенами своих комнат
и взрослыми детьми,
которые всегда куда-то уезжают. Между
Манчестером и Лондоном,
между уютным домом и чьей-то болезнью
слова, словно колеса, отмеряют расстояние,
врываясь в черные глубины туннелей.

Деви

На поляне, покрытой вереском,
В тумане утра
Две нелепые тени:
Школьник с головой, набитой идеями,
И косоглазый Деви.
Рядом дорога, поселок,
Домишки из досок,
Сколоченных на скорую руку.

Я видел его на скамейке,

Покрытой росою.
Немного сутулый подросток.
Автобус не подходил,
Мы о чем-то с трудом говорили.
Щетина на подбородке
Делала Деви старше.
Он курил сигарету
И наслаждался дымом.
Полоска бумаги прилипла к губам.
Как в кинофильме, небрежно
Он снял ее, смял в пальцах.
— Деви, что ты видел в кино?
— Ну это, о парне.
Он скакал на коне,
Отбил у бандитов ферму
И спас подружку.
Названия фильмов,
Которые Деви смотрел по субботам,
Бессмысленны,
Как номерок билета,
Полученного им в автобусе.
Цифры поблекли
В прокуренных пальцах
Огромных беспомощных рук.

Деви бродил по полям

И собирал ботвинью,
На ощупь искал
Темные сладкие клубни.
Колосья зерном набухали.
Плоды свисали с деревьев.
И падали листья на землю.
В часовнях звонили и пели,
В этом круженье осеннем
Деви исчез, соскользнул в туман,
Который окутал его, словно старинный плащ.
И вот знаменитым стал
Тот, кто всегда был ничем.

Деви искали повсюду.

Собак привезли.
Нашлись очевидцы —
Щетина в усы превратилась.
Он соблазнил чью-то дочь
И с нею бежал,
Захватив с собою
Часы золотые и бритву.
Кто-то, конечно, видел,
Как он поднимался на скалы
И ночью по морю плыл
В сопровождении ведьм.

Зимою умер отец.

Похоронили его достойно.
Костер погребальный пылал.
Спалили и дом, и дрок,
И кустарник.
А Деви не отпевали.
Он танцевал с девчонкой.
И юбки ее кружились
Над мокрой травою.
Казалось, и скалы вертелись.
Он падал в белую пену.

Джилиан Кларк

Двое за работой