Весь Тайгер Манн

— А он исчез! — настойчиво повторил Вестер.

— Вы хорошо его знали?

— Мы были неплохими друзьями. Более близкими профессионально, чем социально, но друзьями. Сегодня миниатюризация как никогда важна для технического прогресса, и это дает мне возможность жить комфортабельно. Я только сожалею, что в данный момент рядом со мной нет Луи. Мне неприятно это говорить, но он мой учитель в этой области.

— Вы знакомы с его работами?

Вестер покачал головой:

— К несчастью, нет. У меня был бы соблазн использовать их в моих работах. Какая жалость, что его достижения пропали! — С глубоким вздохом он откинулся на спинку стула. — Луи был гением!

— Крупным?

— Вероятно, одним из самых крупных. Он работал над устройством, получающим энергию из волн. Оно было способно залить светом целый дом, а помещалось на ладони его руки... Сегодня мои наименьшие детали крупнее, чем у него были тогда, раз в десять. Между тем я считаюсь одним из крупнейших специалистов в этой области.

— Да! Настоящая потеря.

Он устремил на меня серьезный взгляд и спросил:

— Вы имеете какое-нибудь представление о месте, где он мог бы находиться сейчас?

— Абсолютно нет!

Вестер кивнул:

— Я вам верю... — Сжав губы, он о чем-то размышлял, потом проговорил: — Видите ли... Луи тоже считал, что миниатюризация ответит на бесчисленные вопросы технических проблем, которые возникают при освоении пространства. Я искал решения, а он их нашел. Потом все изменилось... Тот случай... — задумчиво закончил он.

— Случай с машиной?

— Да. Сначала это казалось пустячным. Когда Луи вышел из госпиталя, он был вроде бы в хорошем состоянии, но вскоре его характер стал портиться.

— Как?

— О!.. Он стал более скрытным... более недоступным. Я не чувствовал его прежней заинтересованности нашим делом. И страшно удивился, когда он вдруг все продал и уехал. Луи абсолютно ничего мне не сказал.

— Он не жаловался? Этот несчастный случай не оставил на нем никаких следов? У него не было никаких болей?

— Луи никогда ни словом не обмолвился об этом и казался совершенно здоровым, за исключением вспышек нервозности в отдельные периоды. Тогда он исчезал на несколько дней и возвращался в лучшей форме. Я предполагал, что он уезжал куда-то отдыхать... Мы никогда не говорили об этом. — Вестер опять задумался, потом продолжил: — Эти периоды нервозности становились все более частыми. Откровенно говоря, я ничего не понимал. А так как Луи подчеркнуто не хотел говорить об этом, никогда не задавал ему вопросов. Жаль...

— Он не оставил никаких записей о своих работах?

Вестер огорченно вздохнул:

— Увы, нет! Хотя я искал среди той мелочи, которую он здесь оставил. Ничего. К тому же однажды... как раз во время одного из приступов нервозности... Луи мне между прочим сказал, что когда он дойдет до определенной стадии своих исследований и новых разработок, то уничтожит все чертежи и расчеты... Я не верил в это, не верил, что он так сделает. Это противоречит уму ученого! Я отнес эти его слова на счет болезненного состояния. Но теперь, думаю, он говорил серьезно.

Я достал сигареты, предложил Вестеру и закурил сам.

— Спорил ли он с вами о политике?

— Никогда. Эта тема его не интересовала. Ему важна была только его работа, только работа.

— Между тем он спорил на философские темы со Смаллом.

— Политика и философия — совершенно различные вещи, мистер Мэнн... Время от времени он делал замечания, которые, казалось, имели связь с его профессиональной деятельностью. Например, как-то неожиданно спросил меня: разве мир, способный затратить столько средств на уничтожение, имеет право существовать? Я нашел это его высказывание несколько странным... Правда, настоящая ситуация в мире его сильно беспокоила. А разве она не беспокоит нас всех?

— Все рассудительные люди действительно...

— Иногда Луи уезжал... Его не было дня по три...

— Понимаю... — пробормотал я, хотя мысли мои были далеко.

— Я очень хотел бы тоже понять, мистер Мэнн.

— Ну что ж... Спасибо за ваше участие.

— Надеюсь, я был вам полезен?

— Мне все полезно... так или иначе. Безусловно, я вас еще повидаю. Если вы когда-нибудь что-нибудь вспомните, известите меня, ладно?

— С удовольствием. Я хотел бы сделать больше. У Луи было очень мало друзей, и я сильно сомневаюсь, что вы найдете кого-то, способного дать о нем подробные сведения. Но повидайте врача, который лечил его в госпитале... В то время доктор видел Луи по нескольку раз в день и, без сомнения, был наиболее осведомлен о его личной жизни.

— Вы знаете его имя?

— Карлсон... Доктор Георг Карлсон. Он потом основал собственную клинику. Вы найдете его недалеко от коммерческого центра.

Я встал, пожал Вестеру руку, надел шляпу, щелчком выбросил окурок сигареты через открытую дверь и проследил за полетом красной точки в ночи. Эта светящаяся точка спасла мне жизнь, потому что она вдруг исчезла, закрытая черной массой, передвигающейся между нею и мной.

Одной рукой я толкнул Вестера назад, в глубь мастерской, и одновременно сам распластался на полу. Прозвучали два выстрела. Пули пролетели надо мной.