Веселая Эрата. Секс и любовь в мире русского Средневековья

Таким образом, «Хотен» должно означать человека, который испытывает вожделение.[245] Как отметил еще Всеволод Миллер, это напоминает имя невесты Хотена — Чайна, происходящее от глагола «чаять», т.е. Чайна — это ‘Желанная’[246]. Независимо от той интерпретации, которую предлагал в этом случае сам Миллер, его наблюдение вполне соответствует предлагаемому толкованию. Герой, испытывающий вожделение («хоть») и обуреваемый блудом, домогается «желанной» девушки.

Вызывающе непристойное значение словосочетания Хотен Блудович вполне ощутимо «на слух», однако оно противоречит очевидному смыслу былины и по этой причине осталось без внимания. Приведенные выше сопоставления позволяют определить, что содержание былины подверглось существенным изменениям и первоначально оно соответствовало имени героя, выражавшего идею сексуального желания.

Однако какая традиция послужила источником первоначального сказания о Хотене Блудовиче? Один из первых исследователей былины — А.М. Лобода — указал на сходство былины с содержанием песен, сопровождающих русскую свадьбу. В свадебных песнях жених также предстает всадником, вооруженным копьем, который взламывает ворота и захватывает девушку-невесту.[247] Сходство подтверждается и множеством частных совпадений. Хотя общая теория Лободы о происхождении русских былин из свадебной поэзии с полным основанием предана забвению, в данном случае она может показаться оправданной. Впрочем, уже уникальность такой ситуации заставляет отнестись к предположению Лободы с осторожностью. Эротические песни о Хотене Блудовиче могли исполняться и на свадьбе, но уже нарицательное имя этого героя указывает на преемственность с традицией скорее праздничного происхождения.

Имя Хотена Блудовича, запечатлевшее идею сексуального вожделения, сходно с именем Ярилы — мифологического и ритуального персонажа, связанного с идеей плодородия и сексуальной мощи и почитавшегося в весенних праздниках, близких к празднованию Купалы.[248] Среди прочих значений корня «ЯР», от которого произошло имя бога, присутствует также и «любовное желание» или «похоть»,[249] что предельно близко к значению понятия «хоть», как оно употребляется в заговорах. Глагол «яриться» означает любовное желание, эпитет «ярый» относится к описанию сексуального возбуждения; в этом значении он встречается в любовных заговорах:

...терпи ее ярая кровь, ярая плоть.[250]

Черты сходства присутствуют и в облике этих персонажей. Оба они представлялись в образе всадников. В позднейшей традиции Ярилу заменил святой Георгий-Юрий, вооруженный, как и былинный Хотен, копьем.

Впрочем, в ходе празднеств Ярила мог приобретать и подчеркнуто непристойную внешность. Еще в первые десятилетия XX века в Даниловском уезде Ярославской губернии сохранялся обычай «погребать Ярилину плешь» («плешь» — традиционный эвфемизм для обозначения фаллоса). В процессе этой церемонии молодежь сооружала глиняные фигурки Ярилы и Ярилихи с утрированными изображениями гениталий. Празднования в честь Ярилы, наследием которых стал северный обычай совместных ночевок молодежи, т.н. «ярилки», в ходе которых молодые люди могли вступать в близость. На вопрос о том, кем был Ярила, жители приокского села Дедиково отвечали: «Он, Ярила, любовь очень одобрял». В Белоруссии распевали песню «Волочился Ярила по всему свету, полю жито родил, людям детей плодил...» и т.п.[251]

Очевидно, Хотен Блудович первоначально представлял собой ипостась Ярилы, персонаж его круга. Появление такого героя в былинном эпосе можно рассматривать как пример соприкосновения собственно эпической традиции со сказаниями, сложившимися в рамках языческой мифологии плодородия. Это сходно с появлением подобных же мотивов в древнегреческих (Геракл), аккадских (Гильгамеш) и финских (Лемминкяйнен) эпических сказаниях, о чем говорилось в начале настоящей главы. Однако на позднейших стадиях своего существования русский эпос был переосмыслен в духе строгих моралистических предписаний, сблизивших его с христианскими духовными стихами. В ходе этой эволюции древнее предание о герое, отличавшемся необыкновенными сексуальными достоинствами, трансформировалось в заурядную историю городской ссоры, и метафоры «любовной битвы» стали использоваться для описания собственно боевых действий. Об исходном сюжете напоминают только имя Хотена Блудовича и эти метафоры, сохраненные былинным повествованием.

ПОБЗДЕТЬ ВОЛЕЮ БЛУДА ДЛЯ: ЗАГАДКИ НАРОДНОЙ АНТРОПОЛОГИИ