Веселая Эрата. Секс и любовь в мире русского Средневековья

Отождествление женских половых органов с золотом и драгоценностями типично для русского фольклора. В ряде русских диалектов слово «золотник» обозначает матку или женскую утробу,[224] в загадках «золотая дыра» обозначает вагину,[225] в заговорах Полесья, сопровождающих роды, упоминаются «золотых ворота», через которые младенец выходит на свет,[226] и т.п. Подобные метафоры имеют международное распространение — от символического названия китайского эротического романа «Цветок сливы в золотой вазе»[227] до «Нескромных сокровищ» Дени Дидро. Столь же популярно и отождествление фаллоса с холодным оружием, характерное для метафор т.н. любовной битвы. В уже упоминавшемся китайском эротическом романе: «Потом он опустился на корточки, прицелился, метнул копье и попал в цель», «Миг и копье пробило щит. Еще удар, и меч восстал».[228] В «Рассуждениях» Аретино также упоминаются «копье», «пик», «ятаган», пробивающий «щит».[229]

В дошедших до нашего времени русских фольклорных текстах встречаются похожие образы. Так, в эротической песне, записанной в XVIII столетии, в качестве метафорического обозначения соития употребляются выстрел стрелой из лука и выстрел пищали,[230] а в одном из заговорных текстов близкого времени стрела и копье фигурируют в качестве символов эрегированного фаллоса.[231]

В былине о Хотене копье упоминается и в рассказе о первом появлении героя перед домом Чайны, причем этот эпизод также обнаруживает соответствия в текстах небылинного характера — в данном случае в свадебных песнях. Некоторые совпадения почти буквальны. В былине о Хотене:

А он ткнул-де копьём дак в шыроки ворота,

Он унёс-де ворота да середи двора.[232]

В свадебной песне:

Да и ткнул копьем широки ворота.

Да разлетелись ворота середи нова двора.[233]

И если копье ассоциировалось с фаллосом, то двери дома или ворота — с женскими гениталиями.[234] Ритуальное открытие дверей в доме невесты, которое осуществлял в ходе свадебного обряда т.н. дружка, символизировало дефлорацию.[235] Не случайно в ходе церемонии избавления от нестоихи знахарь, совершая эту магическую операции, ставил неудачливого молодожена около ворот.[236] Напомню и об образе «золотых ворот» роженицы, соединяющем изначально независимые символы золота и ворот в общем символе. Удар копьем в ворота — прозрачная эротическая метафора.

Подобная символика просматривается и за другими описаниями бесчинств Хотена в доме Чайны. Например:

Он терем смял да виноград сломал...[237]

Весь зелен сад разбил-разломал...[238]

В свадебных песнях девушку называют «винной ягодой», смятой ветром и морозом,[239] в некоторых молодежных песнях потеря невинности обозначается такими метафорическими выражениями, как сад, вытоптанный конем или всадником.[240]

Эротические метафоры в тексте былины идеально соответствуют имени героя этой былины. Имена Хотен и Блуд были известны в средневековой Руси, в том числе и в Новгороде, где существовала особая Блудова улица. Однако сочетание таких имен недвусмысленно указывает на их нарицательное толкование. Нарицательное значение имени Блуд обыгрывается и в содержании самой былины, где оно является основанием для отказа в сватовстве:

Да муж у тя был блудищо;[241]

Как твой был мужище-то Блудище:

Блуд блудил по Новугороду.[242]

Столь же показательна и семантика имени Хотен. В заговорах- присушках, сохранивших архаические формы лексики, часто используется слово «хоть» или «хочь» в значении «вожделение»:

...зажги ты красную девицу во всю ее хочь.

...в ретивое сердце, в хоть и плоть.[243]

Глагол «хотеть» используется и в брачном предложении, запечатленном новгородской грамотой, отправленной в середине XIII века: «От Микиты к Оулиаании: “Пойди за мене. Яз тебе хоцю, а ты мене”»[244].