Веселая галактика

Наплававшись вволю, Премьер-министр вылез на берег и растянулся на полотенце, блаженно закрыв глаза. Время подходило к обеду, и потому пляж был полупустым, что еще больше радовало Морса. Кроме того — в плавках его никто не узнавал, и это было дополнительным фактором комфорта, от которого настроение продолжало улучшаться. А что? Разве Премьер-министр не человек? Он тоже имеет право на отдых.

Вообще-то он прилетел сюда для того, чтобы посмотреть на презентацию новой машины, которую начали производить заводы Джаппурии. Назвали аппарат джамовозом и прочили ему большое будущее, так как он считался конкурентом шмордонским машинам. Поговаривали, правда, что на самом деле джамовоз является копией шморовоза, но поскольку между двумя государствами не существовало договора об авторских правах, на претензии Крокозябла можно было наплевать.

До начала презентации было еще далеко, и Премьер-министр решил не спешить.

Лежа на пляже, Морс неторопливо думал о делах. План Джема был интересен, но однобок. Премьер-министр не сомневался, что теперь Баламуту удастся убедить шмордонцев в том, что золото на Тринадцатой планете действительно есть. Но ко второй части плана Морс испытывал недоверие. Он, конечно, распорядился и сто гектаров трясины на Слякоти покрыли тонким слоем полиэтиленовой фольги. Но что дальше? Торговые корабли Крокозябла-старшего как нарочно крутились возле Слякоти, облетая ее по всякому, типа — это самый короткий курс. Наверняка их приборы засекли появление якобы металлического пятна на поверхности планеты. Но, опять-таки, что дальше? Оставалось только ждать.

А если Шмор Тринадцатый бросит все силы своего флота на захват Тринадцатой планеты? Он ее, естественно, захватит. И успокоится на этом? Вряд ли…

Течение спокойных мыслей Премьер-министра вдруг нарушилось тенью, упавшей на его лицо. Морс открыл левый глаз и с неудовольствием увидел торчавшего над собой человека причудливой внешности. Последний был гладко выбрит и одет в фиолетовые майку с шортами. Правая рука его сжимала длинный посох, а на поясе висела пристегнутая ремнем к животу большая жестяная банка с прорезью в крышке. Морс чуть повернул голову и перед носом его оказались ноги человека, обутые в громадные кирзовые сапоги того же фиолетового цвета. Эта обувь, странно смотревшаяся на пляже, была покрыта сетью маленьких дырочек (чтоб ноги не потели).

Настроение Морса тут же испортилось. Перед ним стоял обычный сви́стон.

И судя по цвету его одежды, принадлежал он к церкви Дважды Грохнутого Бога. Религия, проповедуемая свистонами, разбилась на две конфессии. Разница между ними была только в названиях. Одна ветвь церкви молилась Дважды Грохнутому Богу, другая — Единожды Воскресшему. Первые одевались в фиолетовые одежды, вторые — в зеленые. Теологией они пользовались одной, но это не мешало им считать своих оппонентов еретиками. Верховные свистоны этих церквей регулярно перебрасывались анафемами, и бывало, даже били друг другу лица при встрече. Паства, обращенная в их веру, делилась приблизительно поровну и была самой многочисленной в Джаппурии.

Святой отец, увидев открытый глаз Морса, издал ритуальный свист и произнес гулким басом:

— Сын мой, пожертвуй сколько можешь Дважды Грохнутому Богу. А можешь ты много, так как отдых на Центральном пляже Джяна удовольствие не из дешевых. Вот севернее по берегу — где находится город Кемпинджик — собирается всякая нищая босо́та, которая экономит на еде, и потому привозит ее с собой. Они даже борщ в баллоны закатывают и тащат в чемоданах на курорт, чтоб в кафе не ходить. У них и морской воды не выпросишь… А еще дальше есть поселок Угореловка. Туда приезжают откровенные придурки: студенты, джайкеры-джациклисты, патлатые джокеры и прочие отморозки с оловянными глазами, играющие на электрических джалалайках чертову музыку под звуки чертовых барабанов. Там в виде пожертвования можно получить либо в морду, либо косяк, набитый дурью. Поэтому, сын мой, раз назвался богатеем — будь добр отдать малую толику своего состояния мне.

— Я не твой сын, — ответил Морс, открывая второй глаз. — И не прихожанин вашей церкви.

— Тем более пожертвуй, — сказал свистон. — Не то я с тобой займусь миссионерской деятельностью. Вот прицеплюсь с проповедью, забудешь, как тебя зовут.

Морс пожалел, что не взял с собой денег. Свистон двумя пальцами правой руки сделал круг на своей груди, символизирующий место, куда Черт воткнул вилы в Бога, и спросил:

— Ну, долго я ждать буду?

Морс, начиная злиться, сказал, принимая сидячее положение:

— Я Премьер-министр Морс. Кто разрешил вам в общественном месте заниматься сбором пожертвований? У вас мало храмов?

Свистон растянул губы в улыбке:

— Должность у вас хорошая и потому человек вы не бедный. Проще дать пару сотен тагриков и продолжить отдых, чем выяснять: кто, где и что должен делать. Ну, будете жертвовать, или прочитать вам коротенькую часовую проповедь о соблазнах, которые Черт посылает в этот грешный мир?

— Сейчас я тебе пожертвую! — раздался вдруг позади свистона хриплый голос.