Веселая наука

1

Какое влияние имеет теперь философия на философа? – Они живут так же, как и все другие ученые и даже политики. Шопенгауэр является уже исключением. Они не отличаются никакими особенными нравами. Они учат ради денег. Вглядитесь в жизнь их высших образцов, Канта и Шопенгауэра, – разве это жизнь мудрецов? Остается наука: к своему делу они относятся, как артисты, отсюда у Шопенгауэра жажда успеха. Философом быть удобно: к ним не предъявляют никаких требований, они все время занимаются вершинами: Сократ пожелал бы снова, чтобы философию свели вниз к человечеству: популярной философии нет вовсе, а если есть, то никуда негодная.

У философов найдешь все пороки нашего времени, и прежде всего его лихорадочную торопливость, а между тем они пишут о пороках. Еще очень молодыми они начинают уже стыдиться учиться.

Философы прежних времен стремились к душевному покою, нынешние к необузданному душевному беспокойству: так что человек весь уходит в свою должность, свое дело. Ни один философ не станет терпеть ругательства прессы, позволяя выходить в свет только еженедельным журналам.

2

Существует искусство отдалять от себя вещи путем слов и имен, которыми их обозначают: иностранное слово делает для нас часто чуждым то, что мы очень близко знали. Когда я говорю: «мудрость, любовь к мудрости», то, конечно, я ощущаю нечто более близко действительное: но, как я уже сказал, не давать вещам чересчур приближаться к себе есть своего рода искусство. Ведь в словах родного языка лежит часто столько пристыжающего. Ну, кому же не было бы стыдно называть себя мудрецом, или говорить, что он становится им. Философ – это другое дело, это не так легко сходит с языка, как титул доктора, который носят, совершенно не думая, что он налагает соответственную обязанность быть учителем. Согласимся же, что иностранное слово освобождает нас от стыда и конфузливости; или, может быть, и в самом деле тут нет никакой любви к мудрости и иностранное обозначение должно, так же, как и звание доктора, обозначать лишь отсутствие содержания и пустоту понятия?

Иногда бывает страшно трудно доказать наличие чего-нибудь, до такой степени оно подавлено, затуманено, скрыто, разбавлено и ослаблено, а имена между тем могут быть красивы и к тому же соблазнительны.

Действительно ли то, что мы называем теперь философией, есть любовь к мудрости? Подставим без всякого смущения вместо слова «философия» выражение «любовь к мудрости», насколько эти понятия покрывают друг друга?