Весёлая же-же… (сборник)

Минуло две недели. Золотая осень достигла своего пика – жёлтый лес, жёлтые улицы, но жизнь у главных героев повести: Михаила, Варвары, у её матери и сына – отнюдь не была одинаково жёлтой; наоборот – она стала насыщенно-разноцветной. Мама Варвары выздоравливала, и она направо и налево рассказывала всем, что «виною» этому грибы – опята, подаренные Михаилом. Кстати, в больнице Елена Сергеевна умудрилась угостить этими чудо-опятами весь этаж онкологии. Хватило на всех. И, о чудо, люди начали поправляться.

Михаил рассказал Варе, где он нашёл эти грибы. Варя загорелась и упросила Кремниева показать ей чудо-пень. В выходной они вдвоём сели на электричку и отправились в лес, но как Михаил не искал заветный пень, он его не нашёл. Даже следов от бурелома не было.

Они немного расстроились. И вот они сидели на жёстких скамейках в электричке, возвращались в город. Варя положила голову на плечо Михаила и задремала. Михаил, как говорится, дышал через раз. Он разглядывал длинные ресницы женщины, её «утошный» носик, губы… губы… Михаил не заметил, как прикоснулся к губам Вари своими губами. Она проснулась. Она нежностью ответила на нежность, их поцелуй был долгим.

Кремниев понял, что окончательно влюбился в Варвару. «Ей-богу сделаю ей предложение. Ей-богу!» – горячился он.

Библиотекарша разулыбалась:

– Я уже думала, что ты никогда не решишься.

– Ну, не такой уж я нерешительный.

– Миша, ты очень решительный. Очень!

– А давай сейчас прямо с вокзала рванём ко мне? – Как у него ЭТО слетело с языка? Кремниев не верил в то, что ЭТО сказал он!

– Тётя Лида меня тогда точно убьет, – с сарказмом и с какой-то обречённостью на счастье сказала Варя.

– Пусть убивает обоих. К тому же теперь я взял шефство над Сашкой. Так что если она нас и убьет, то не сильно. – И он снова прильнул к её губам.

11

Михаил Кремниев взял за привычку забирать Сашку из школы (тётя Лида вздохнула с облегчением). Мало того, он помогал ребёнку делать домашние школьные задания, играл с ним. Мальчик привязался к дяде Мише, а тот к нему. Невольно Кремниеву приходилось «хозяйничать» в квартире библиотекарши. Вот и сегодня он, приведя Сашку из школы, принялся за готовку ужина. Он надумал сварить борщ, плюс сварганить овощное рагу.

Он помешивал поварешкой в кастрюле, когда в кармане джинсов зазвонил сотовый.

Кремниев поднёс к уху телефон.

– Михаил Евгеньевич? Это Семён Семёныч. Узнали? Сегодня в двадцать два ноль-ноль вы выйдете из дома и сядете в чёрный джип. Поедем зарабатывать денежки, мой дорогой.

«Да пошёл ты!» – хотел выкрикнул Михаил, но смолчал. Он не сказал ни слова и отключил телефон. «Что же делать? Звонить в полицию? А Варя, её сын, её мать?»

Готовя ужин, Кремниев параллельно помог Сашке в выполнении домашнего задания. А вот и пришла с работы Варя.

Михаил встретил её поцелуем в щёку, Сашка – обнимашками.

– Миша, ты какой-то бледный, – встревожилась Варя, отдавая плащ Кремниеву.

– Тебе показалось, Варенька. Да, мне сегодня надо уйти домой пораньше, – предупредил он.

– Миша, оставайся, – вдруг выпалила Варя. – Совсем оставайся.

– Оставайся, дядя Миша, оставайся! – закричал и запрыгал Сашка, при этом он норовил запрыгнуть на шею Михаила.

– Завтра, мы всё обсудим завтра, – не сдерживая Сашку, сказал Михаил и вспомнил о колечке, что лежало в его тумбочке рядом с кроватью.

12

«Би! Би-и-и!» – беспардонно зазывал за окнами чёрный джип, припарковавшийся недалеко от подъезда.

– Ночь почти, людей разбудите, – раздражённо сказал Михаил, садясь в машину рядом с «допустим Семён Семёнычем». Тот был всё в той же неизменной шляпе, с дымящейся во рту сигарой. На замечание Михаила обернулся Костолом, сидящий за рулём:

– Никак нашему слухачу ушки потревожило!

– Добрый вечер, Михаил Евгеньевич, – издевательски-вежливо поприветствовал Кремниева сосед по сиденью. – У вас в ушах нет берушей, поэтому вы злитесь?

– Беруши у меня в кармане. А вы бы своей сигарой дымили поменьше. – Михаил злился на этих непрошеных гостей. Но осознавал, что выхода нет. Пока нет.

– Слышь, ты, – прошипел Костолом. – У нас тут не салон для некурящих.

– Да уж, не зарывайся, слухач, – добавил «допустим Семён Семёныч». – Трогай, Костолом!

Ехали минут десять. Остановились у элитного многоэтажного дома.

– Всё чисто, – заговорщицки прошептал небритый консьерж и впустил их в подъезд.

– Сигнализация? Камеры наблюдения? – спросил «допустим Семён Семёныч» – босс, по-видимому, и этого человека тоже.

– Отключил. Но могут работать камеры наблюдения внутри квартиры.

– Понятно. Костолом, выдай нашему слухачу его спецодежду. Бандиты (за исключением консьержа) и Кремниев поднялись на второй этаж. Все трое были в перчатках и балаклавах, на одном, кроме маски, была ещё и шляпа. Да, и про сигару он не забыл – дымил. Железную дверь Костолом открыл в два счёта. Вошли в квартиру, включили свет. Квартира вызвала изумление у Михаила, она была с евроремонтом, с богатой обстановкой, на стенах висели картины, обрамлённые роскошными рамами.

– Ах, наводка, наводка, наводочка. Без тебя ни девчонок, ни водочки, – запел Костолом. Он приблизился к одной из картин: – Она?