Веселый Роджер

Быстро открываю папки, которые специально сделал доступными для любого пользователя, в надежде что девица обнаружит их сама. Не обнаружила, к счастью. Тщательно уничтожаю следы подготовки Вериной фотографии к выставке. Помните, у меня было несколько неожиданно удачных снимков, когда она пьяная, раскованная в первый и последний раз мне позировала?

Да-да, я всё знаю. Кретин, аморальный тип, вам хочется меня прибить и так далее. Самому себя хочется прибить, без шуток, но пока не до этого.

Для фестиваля я выбрал самое чувственное фото, обладающее особым эмоциональным зарядом, что усиливается в разы черно-белым стилем работы. Вера так смотрит с экрана… Почему-то только сейчас доходит, что она ведь смотрела именно на меня в тот вечер, я ж за камерой прятался. Уже тогда по глазам видно было, что влюбилась.

Только взгляните на эти припухшие от поцелуев выразительные губы, тонкую длинную шею, хрупкие плечи и высокие груди с тугими узелками сосков – яркие цвета здесь не нужны, они бы мешали. Лишь четкие линии, указывающие на исключительность момента.

Волосы в полном беспорядке, темные и длинные, на фоне белоснежной кожи они оттеняют влажные, зовущие глаза. Палец зависает над кнопкой del. С экрана на меня смотрит взволнованная ведьма, сильная и слабая одновременно, которую хочется любить долго, грубо, наказывая просто за то, что непорочная, потусторонне красивая. Много шампанского, обработки, страсти – узнать модель сложно, но вполне реально.

Эту девицу невозможно сфотографировать так, чтобы не вышло порно. Нет ни единого шанса превратить ее тело в искусство.

Удаляю. Всё к чертовой матери чищу, в том числе на виртуальной флешке. Не жаль десятков часов работы. Скорее уничтожить повод бросить меня окончательно, который я собирался предоставить Вере сразу, как покажется, что она со мной из жалости.

А как иначе можно было бы от нее избавиться, чтобы отрезать самому себе пути к примирению? Переспать с какой-нибудь моделькой? Да ни за что. Не обижу так сильно, предпочтя другую. А вот показать, что недостойный урод – вполне себе повод.

Готово. Теперь можно выдохнуть. Успел.

Вы, должно быть, думаете: «Хорошо, что хватило ума не послать фото на конкурс». Упс. Вообще-то не хватило.

Я сделал это после очередного кошмара, когда опять снилось, что передал Вере свой флаг и его атрибуты. Но вряд ли работа пройдет даже первичный отбор: заметно, что съемка домашняя, и обычно в тридцатку конкурсных попадают более качественные и продуманные образы.

Так что расслабьтесь, все будет нормально.

Обещаю: теперь все будет нормально.

Хожу по квартире, обдумывая случившееся. Флаг мой идеально расправлен на сушилке. Угадайте, кто постарался.

Кто-нибудь вообще понимает, что происходит? Сомневаетесь во мне? Просто вы не чувствуете разницу между тем, чтобы любить женщину на удалении и иметь физически. Восемь бесконечных гребаных лет считать себя чудовищем, живущим в вечном страхе перед каждой потенциальной подругой, вздумавшей сделать шаг навстречу и просто протянуть ладонь.

Треснуло проклятье-то. На хрен покатилось.

И дело не в сексе даже! Не в том, чтобы сунуть-высунуть. Смотрите глубже, в душу мне посмотрите, вот она, перед вами раскрытая. Перед ней, Верой моей, если хотите. Внутри погасло что-то, как будто дошло наконец: чтобы быть с этой девушкой, мне не нужно платить за ласку кожей, вы понимаете? После ее касания жечь не будут. Можно мне. Впервые после того, как поквитался с Настей, допущен.

* * *

– Вик, ответь предельно честно, – просит Вера следующим утром, сразу после того как «булькнул» скайп, сигнализируя об окончании разговора. Она сидит в постели, закутавшись в одеяло и поджав ноги, листает на планшете страницы в соцсетях.

Я поднимаю на нее глаза, ловлю внимательный взгляд.

– Ну давай отвечу, – говорю настороженно.

Она молчит, не моргает. Я уже три раза за это время, а она – ни единого. Плохой знак, да? На всякий случай я вчера удалил письмо из клиники, где доктор, помимо поздравлений, накатал предложение сдать еще пару сотен анализов на всякую фигню. За бешеные деньги, разумеется. Видимо, понял по Вере, что мы его клиенты.

Нашла, что ли, письмо в корзине?

– Вик, теперь, когда у тебя получается… ну, я про секс… тебе, должно быть, захочется наверстать упущенное. Попробовать с другими женщинами. Да? – спрашивает выжидающе и таким тоном, будто предлагает сама. Не смотрит, а таращится: еще секунда, и дыру просверлит, без шуток.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не начать кричать на нее только за это. Люди должны моргать, Вера ведь не киборг.

Додумалась же, однако. Или кто насоветовал?

Поднимаюсь с места и, направляясь на кухню, бросаю через плечо:

– Поверить не могу, что собираюсь жениться на дуре. Папа с мамой не одобрят. Выбрал из миллиарда самую глупую. – Пораженно качаю головой.

Что еще добавить – не представляю. Выходит грубовато, но за реакцией Веры я не слежу: кофе давно сварился, пора бы что-нибудь съесть.

Через несколько минут она присоединяется ко мне, забирается на колени, обнимает, прижимается, поежившись, так как почти раздета, а в квартире прохладно.