Веселый Роджер

– Вер, а если ты… хм, беременная, то когда, мы это узнаем точно? – уточняю я, пытаясь направить свою летящую на полном ходу в неизвестность жизнь хоть по какому-то курсу, внести толику предсказуемости.

– Недели через две-три, – пожимает она плечами. – Но ты не переживай сильно, с первого раза только в кино получается.

Наверное, она сейчас об Артёме, они ведь полгода планировали, но без толку. Это много или мало?

Думать о ней и Кустове снова неприятно, но почему-то накатывает неожиданное ликование от мысли, что наш с Верой первый же раз может выйти успешным. Одергиваю себя: полный абсурд сейчас планировать детей. Душат долги, мы только-только помирились, и я на испытательном сроке.

Вера опускает взгляд, кажется, тоже расстроилась из-за незавидной перспективки. Когда вижу ее реакцию, меня окончательно накрывает.

Сажусь напротив девицы, поднимаю ее подбородок, чтобы смотрела в глаза. Нужно, чтобы уяснила хорошенько:

– Вер, только давай без глупостей, ладно? Если вдруг это случится, то сразу ко мне. Первым делом. Поняла?

– И что ты сделаешь? – спрашивает она с вызовом, скрещивает руки на груди.

Злит то, как она видит ситуацию. Понимаю, что заслуживаю, но все равно бешусь. У Веры такой взгляд колючий, аж передергивает. Эго внутри надулось, едва не лопается. Я хищно прищуриваюсь, подаюсь вперед. Она хмурится, обидчиво поджимает губы. Ну и дура.

– Да ничего не случится, если посидишь пару лет дома! – говорю резко. – Никакие новые щербеты за это время не изобретут, наверстаешь. Никуда твоя карьера не денется, народ как жрал в ресторанах, так и продолжит. А я, в крайнем случае, наберу свадеб побольше, не умрешь с голода.

– Ты ж их ненавидишь.

– Да по хрену! Если с дизайном больше не выгорит, от позора «Континента» не отмоюсь, то найду, где заработать денег, хватит тебе. Поняла? Сама включай мозги, Вера, раньше надо было думать, с кем трахаешься. Зара-бота-ю я, а если не веришь…

Вера поднимает руки, сдаваясь.

– Да ладно, ладно, не спорю. Если что, ухожу в декрет, уяснила. Перестань только орать на меня.

– Не ору я. Но не надо вот так смотреть. Про испытательный срок я помню, и вполне себе в курсе, что не тяну на парня мечты. Но сама ведь виновата, так что давай без этой хрени.

– Без хрени, договорились. – Она тянется и целует меня в щеку. – Я маме скажу, что выхожу за тебя, ладно? Уже ведь можно?

– Без разницы, хоть статус во «ВКонтакте» поставь. Вер, деньги будут. Все будет. Потерпи немного. Дай мне полгода. Просто ситуация с судом выбила из колеи. Не ожидал от Костикова, что смотается в неизвестном направлении, оставив кучу долгов.

Вера целует меня в висок, обнимает, тянет на себя. Падаю сверху.

– Ты, главное, никогда не сомневайся во мне, тогда и я в тебе не стану. Обещаю, – шепчет она.

– Я тут подумал, раз уж мы напортачили в этом месяце, разом больше, разом меньше, – говорю ей на ухо уже совсем другим тоном. – А следующий тогда начнем, как полагается. Расслабься, я доставлю тебе, обещаю.

Вера проводит пальчиками по моим плечам, спине под майкой. Кажется, это значит «давай».

– Можно посильнее, – неожиданно для себя прошу я.

Она замирает, напрягается. Не понимает, чего хочу.

– Когда гладишь, сильнее дави, а то плохо чувствую. Ну, кожей. Мне будет приятнее.

– Так? Уверен? Точно не больно?

Точно.

Глава 35

Днем мы ходим по квартире, собираем вещи в дорогу. Параллельно с этим Вера сушит волосы в ванной, красится, а я по телефону общаюсь сначала со счастливой от новостей о нашем с Верой воссоединении Ариной, которая при первом же слове о Марке предупреждает, что села батарея; далее – с подозревающим что-то неладное папой; с недовольным очередной задержкой клиентом. Кустов, мать его, все еще недоступен. Если думает, что моя злость имеет срок давности, – поспешу его разочаровать при встрече. Когда-нибудь он появится, а я каждую минуту готов пробить его тупую башку хоть своей, хоть кулаком, хоть битой.

От мрачных размышлений отвлекает настойчивый звонок в дверь. Интересно, кто это, гостей не ждем.

– Вер, у тебя десять минут, и выходим, – перекрикиваю я шум фена.

Она кивает и отворачивается к зеркалу. Ладная такая, оглядываю аппетитную фигурку с ног до головы, усмехаюсь и иду натягивать носки, чтобы никого не шокировать бугристыми красноватыми ступнями, – джинсы, майка и толстовка уже на мне.

Открываю – первой в глаза бросается маска черепа на лице неизвестного невысокого плотного мужика в черной одежде. Я прищуриваюсь, пытаясь понять, кто это и что за маскарад. Но спросить не успеваю. В следующую секунду он снимает крышку с большого пластикового стакана из-под кофе и с размаху выплескивает мне в лицо жидкость, оказавшуюся до тошноты знакомой, разворачивается и бежит прочь вниз по лестнице. А я хватаюсь за дверь, но поздно. Руки слабеют, не выдерживая веса рассудка, черная пропасть раскрывает пасть, хватает острыми зубами памяти.

Фоновая, привет.

Привычная раньше боль сейчас обескураживает и выбивает из реальности. Как будто я не готов к ней. Словно не знаю по секундам, что случится дальше.