Весеннее озарение (СИ)

Его странное хобби, разминувшись со временем, кроме морального удовлетворения старого служаки, приносило людям, порой, лишь мелкие пакости, впрочем, иногда и пользу, изредка обнаруживая правонарушения и даже обличая настоящих преступников. А были, когда-то в далекой молодости, на заре его службы, славные времена преследований и азартных гонений. Пристальной слежки и облавы всякого рода личностей, не вписавшихся в установленные свыше нормы и правила - леденящий душу период, когда одно бездумно брошенное слово могло менять человеческие судьбы. В те далекие, юные годы, Максим Максимович, моложавым еще сотрудником "в штатском", великолепно играя роль, блуждал выискивая, темными ночками, вынюхивал, с живым пристрастием заглядывал в интимную жизнь людей, заводил знакомства с интересными мужчинами, входил в доверие, прекрасно проводил время и выуживал из собеседников, флиртуя приманками, всякого рода ересь, пророчащую непременное сожжение в кострах всесильного закона. А утром, бывало, после подобных вылазок, не выспавшийся, хмурый и даже как будто брутальный, прибывая в состоянии болезненной сонливости, занимался уже кабинетной деятельностью. Благо, его положение позволяло распоряжаться, капризничать, буйствовать и даже, при возможности, мстить: с остервенением, жестко и беспощадно штамповал дела и успешно продвигался по службе. И вот, уже ленно восседал в заслуженном мягком кресле, в отдельной комнате высокого учреждения, все такой же суровый в буднях, а за окнами стояла оттепель и страна не испытывала нужды в особо жестких и излишне безжалостных деятелях. Годы прошли, сменились времена и взгляды; мир, вроде как, немного поумнел, повзрослел, а стареющего пенсионера Максима Максимовича, преследовала уже тягостно и беспощадно самая, что ни наесть банальная бессонница и он, порою, не без ностальгии вспоминая молодость, все чаще и чаще, но, все более бесполезно и бездарно одиноко прогуливался по ночам.

Впрочем, гулять в поздний час, особенно в одиночестве, вдруг стало крайне не безопасно. Миновал цикл, нагрянули не спокойные времена. Как то случается в миру, в силу обстоятельств сменилась власть, причем, сменилась резко, кардинально и основательно, разрушив устоявшуюся прежнюю систему и внеся в общество бардак и смуту. После частичного крушения цивилизации жизнь спешила принять свое истинное обличие и вот, по темным улочкам районов, по закоулкам каменных джунглей, в пределах, конечно же, собственных территорий, рыскали, в поисках добычи, человекообразные хищники. Вырвавшись из штампованного стереотипа, мир проявлял природное разнообразия форм человеческих сущностей, в которых, на первых парах, главенствовал жестокий и агрессивный типаж. Но и Максим Максимович был не из пугливых, имел за плечами колоссальный опыт в общении с разного рода прослойками общества и не собирался отступать от принципов, из-за каких-то там "сезонных веяний природы". И, в эту, очередную ночь, как обычно ища чего-то, бесстрашно вышагивая во мраке, ноги привели его к небольшой вывеске, красовавшейся перед лестницей, уходящей в подвал, заставившей припомнить, совсем недавний телефонный разговор...

***

"Довольно занятное местечко. - подметил про себя Максим Максимович, пристраиваясь, в неимении свободных мест, за стол к пожилому мужчине, делящему трапезу с молодым человеком несколько странной, женственной наружности".

Максим Максимович, конечно же, извинился, представился, спросил позволения присесть, на что, мужчина, оторвавшись от позднего ужина, вежливо привстал, протянул руку приветствия и указал на свободный стул. Молодой человек, оторвавшись, от разговора с соседствующей компанией, лишь смерил его оценивающим, высокомерно презрительным взором и, отвернувшись, продолжил беседу. Итак, несколько старомодная, помятая фигура Максима Максимовича, в недавнем времени потревоженная ото сна, облаченная в неказистое одеяние одинокого ночного любителя свежего воздуха, страдающего бессонницей, явной доликой маразма и, несомненно, другими формами старческого бессилия, пристроилась, словно исключая будущие венчания в суевериях дам, обрюзгло, несколько в сторонке, за углом стола, и, изобразив неловкость, принялась наблюдать за происходящим.