Весеннее озарение (СИ)

Итак, степенно закрепив в подсознания юнца, некоторый сумбур и сомнения, отец со всей, доступной ему серьезностью, принялся за воспитание будущего своего рода, всячески прививая в сердце наследника быт настоящих мужчин, и даже, умудрялся, время от времени, вводить в курс дела собственной, профессиональной деятельности, полагаясь на то, что суровая рутина тюремного смотрителя пойдет лишь впрок формирующейся личности. Возможно, именно в тех угрюмых познаниях, беспечно проявившие себя, вероятно, невинные юношеские шалости Максима, в ужасе забились в самые укромные уголки души. Вероятно, он слишком рано осознал суть построения, хитростями физических сношений, иерархических тонкостей сообществ высших приматов, извращенных сугубо человеческой изощренной жестокостью, в среде, где слабость и нежность подвержены непременному унижению и насилию.

С детством было покончено и Максим, по окончании школы, поступил в Высшее Училище. Там, естественно, царила должная дисциплина, достойная серьезных людей, будущих мужчин, преодолевших умственный рубеж юношеских наскоков, имитаций спаривания, возни с сексуальным уклоном, демонстраций половых органов и вероятностных взаимных мастурбаций; не говоря уже о сексуальном насилии, как и о добровольных актах однополой любви. В Высшем Училище все было строго и правильно: по уставу - как и полагалось в Высших Заведениях для взрослеющих мужчин: преимущественно моральные, в достойных рамках приличия, издевательства над слабохарактерными личностями, принуждения сугубо бытовых и финансовых свойств, пусть и с угрозами физической расправы; всего лишь короткие драки, в выяснениях недопонятых иерархических позиций. В общем, это было взрослое, окультуренное, сугубо мужское Человеческое, с большой буквы этого слова, сообщество, целенаправленно лепящее из податливого материала юности настоящих мужчин; практически исключающее условия для расцвета и процветания, как изощренных общественных уродств, так и зачатков интимного, индивидуального или даже прекрасного.

Именно там, именно вопреки, взрослеющий, цветущий, переполненный силами Максим, вдруг, впервые, по-настоящему, страстно, до безумия влюбился. Ну что же, любовь, довольно странное, загадочное, доселе мало изведанное чувство, приходящее вдруг, нескромно и бестактно и, покоряющее нас, как утверждают романтики, вопреки логике и личным желаниям. В сумбурных ее правилах влюблять нас вовсе не в тех, кого желают для нас близкие, законы, холодные расчеты да уж, конечно, и мы сами. Она бывает зла и коварна, но человечество жалует ее и обожает, порой, больше жизни, несмотря ни на взбалмошность, ни на дурной характер ее и тон. И вот, вопреки системе, возлюбленным Максима, что вполне вероятно, в подобной ситуации, оказался молодой человек, естественно, чрезвычайно притягательной внешности - сокурсник, зажёгший, вдруг, будто бы с первого взгляда, искрой, пламя в его душе. То было наивное чувство, что рождается, как правило, в неокрепшей юношеской груди, к прелестному созданию противоположного пола, но, в силу то, некого запоздания, или интересного поворота судьбы, оно нахлынуло в суровые времена, когда, в поле его возможного действа не оказалось ни одного, хоть мало-мальски подходящего гетеро сексуального объекта. Страсть юная, не навязчивая и прекрасная, скромно томящаяся в груди, совсем не походящая на взрослую, окрепшую грубую тягу самца - кипучую, склонную к насилию, порою грубую, преследующую и принуждающую и, отпускающую лишь в удовлетворении иль в лютой ненависти. Она всего лишь маялась тихо в груди, словно боясь, что чужие сообществу, презренные чувства ее, однажды, вдруг, в полутемном уголке казарм, вырвавшись наружу, непременно, будут отвергнуты и подняты на посмешище, далеким, от понимания сокурсникам. Трусливая, не решительная и одинокая, она опасалась непринятия, усмешек, издевательств, ударов кулаков и жестких армейских ботинок, боялась рискнуть, обидой и стыдом или негодованием справедливости заставить принять себя, либо, окончательно быть отвергнутой. Упустим драматические чаяния и страдания одинокого, безответного, мало того, юродивого чувства - все это было описано несчетное количество раз, в историях человечества, где, не проявившаяся, не раскрывшаяся не получившая должного удовлетворения, необходимого выплеска, первая любовь, навеки застыла идеальным образом в сердцах героев.

По окончании обучения, по получению необходимого образования, должной путевки, жизнь стремительно завертелась в выверенных механизмах службы. Мелькнула женщина - как требовала того аппаратная система и шумно пронеслась пышная свадьба - как пожелал институт семьи, родители и, конечно, она. Но, разве, обдуманный и хладный расчетливый брак мог породить ячейку счастья, когда тело жаждало вечной любви и страсти, пока в тайных уголках сознания хранился, пусть не реальный, большей частью вымышленный образ идеального существа, второй половины, созданной вселенной для того чтоб вечно быть рядом, образ, никак не соответствующий действительности?