Весеннее равноденствие

— Куда хочешь, туда и девай, а чтобы в наш дом копейка грязная не попала… В среду, говоришь, вам будут знамя вручать?

Андрей увидел, как лицо отца взялось бледностью и вилка приметно дрогнула в руке. Характер Екатерины Ивановны домашние знали хорошо, и Андрей вдруг представил картину, что может случиться, если мать вздумает пойти на заводское торжество по поводу вручения Красного переходящего знамени. С отцом же инфаркт случится, если она при всем народе скажет и половину того, что может сказать. Он кинулся на защиту обескураженного родителя.

— Погоди, мама. Надо сначала проверить, как это случилось. Я же в командировке был. Может, Агапов и Веретенников договорились по старой дружбе?

Готовцев-старший с благодарностью посмотрел на сына.

— Конечно, надо разобраться тебе, Андрюша, — торопливо сказал он, принимая протянутую руку помощи. — Ну и характер у тебя, Катерина. Сечешь словами, аж искры летят.

— Характер тут мой ни при чем. Знаешь, что такие штуки мне как нож к горлу… Разберись, Андрюша, и скажи мне. А ты, отец, знай, что если в таком деле замарался, я тебя не пожалею. Честность должна превыше всего стоять… Без меня тут доедайте…

Екатерина Ивановна резко отодвинула тарелку, ушла на кухню и плотно притворила за собой дверь.

Воскресный обед был испорчен. Такое тоже случалось в доме Готовцевых.

— Ну кто тебя за язык тянул? — укоризненно сказал Андрей младшему брату. — Другого времени тебе не было? Ляпаешь без разбора.

— Не ляпаю, а правду говорю. Интересное кино получается. Когда мне критику наводите, так считается, что она движущая сила, а когда я правду говорю, так получается — ляпаю. Нет уж, давайте здесь тоже полное равноправие наводить.

— Он прав, Андрюша. Правда — такая штуковина, что никаких ширмочек не признает. Тут, как говорится, или — или… Может, в самом деле Максим Максимович с твоим Веретенниковым договорился?

— Может быть, — ответил Андрей, щадя расстроенного и обескураженного отца.

Он знал, что Агапов и Веретенников не могли договориться. Даже по старой и близкой дружбе. Ради нее Павел Станиславович мог продать последнее пальто. Но ради дружбы он не поступился бы и ненужным в век шариковых ручек пресс-папье, числящимся на балансе ОКБ. Как могли Агапов и Веретенников договориться о передаче заготовок, если позавчера Павел Станиславович обрадованно доложил, что наконец-то дело по изготовлению опытного образца сдвинулось с мертвой точки. Наверняка Агапов обвел вокруг пальца доверчивого Веретенникова.

Обед закончился в молчании и общем расстройстве. Каждый теперь думал о своем.

Алексей Кузьмич ломал голову, как бы теперь это все поправить, ведь уже состоялось решение о присуждении знамени, и бухгалтерия составила ведомости на выплату премиальных, и две тысячи человек наверняка распланировали эти премиальные. Как тут давать обратный ход?

Николай думал о вещах более приятных, не подозревая по молодости, какой тяжкий груз положил он на совесть отца. Воскресная программа у младшего Готовцева была разработана еще три дня назад, и, окончив обед, он торопливо стал переодеваться.

— Не терпится?

— Не в том дело, папа. У меня железный принцип — никогда не опаздывать на свидания. Стоит это недорого, но оценивается очень высоко.

Андрей намеревался после обеда поколдовать за кульманом, но случившееся вышибло его из рабочей колеи и он махнул рукой на собственные намерения.

Подошел к телефону и набрал знакомый номер. В трубке послышался явно обрадованный голос Нателлы Липченко.

— При чем тут нарушение воскресного графика?.. Ты что, по расписанию с друзьями встречаешься?.. И я нет… Да, захотелось тебя увидеть… Вот и отлично, что совершенно свободна…

Говорил и думал почему-то о глазах, цветом похожих на айсберги Рокуэлла Кента.

Глава 8. Власть на местах

Максим Максимович стоял возле окна служебного кабинета и машинально поглаживал бритую голову. Замедленные движения широкой руки удивительно соответствовали приземистой фигуре директора завода и его костюму в крупную полоску и с зауженными лацканами на пиджаке, какие были в моде лет пять назад.

Мысли директора были сосредоточены на одном: все ли сделано, не упущена ли какая-нибудь роковая мелочь в предстоящем сражении за жизненное пространство для любимого завода.