Весенней гулкой ранью...

Весьма холодно принял поэму Максим Горький. "Есенин в 4-й книге "так

себе", - заметил он в письме редактору "Красной нови" А. Воронскому, пославшему в Сорренто номер журнала с "Анной Снегиной".

Иные оценки, сохранившие свое значение до наших дней, были даны

произведению на страницах некоторых периферийных изданий. "Великолепно

владея формой, Есенин и сюжетно интересен в "Снегиной", - писала газета

"Советская Татария". "...В "Анне Снегиной" Есенин приближается к проблеме

широких социально-психологических обобщений, с одной стороны, а с другой - к

проблеме поэмы-романа. Это уже говорит о новом моменте в творчестве поэта, а

именно: о наступлении поэтической зрелости", - читаем в газете "Советская

Сибирь".

На память приходят строки:

Пора приняться мне

За дело.

Чтоб озорливая душа

Уже по-зрелому запела.

Они были сказаны Есениным во время доработки поэмы, свидетельствующей о

зрелости его самобытного таланта.

3

Он вбежал в избу радостно-возбужденный. Нет, не вбежал. Поэт написал:

"Как месяц, вкатился". И - пожалуй, не сдернув с головы заношенной шапчонки,

- прямо с порога:

"Дружище!

С великим счастьем!

Настал ожидаемый час!

Приветствую с новой властью!

Теперь мы всех р-раз - и квас!

Без всякого выкупа с лета

Мы пашни берем и леса.

В России теперь Советы

И Ленин - старшой комиссар".

В эту минуту он, наверно, был прекрасен. Он, Прон Оглоблин -

"булдыжник, драчун, грубиян", вчерашний каторжник, узнавший почем фунт лиха.

Не Пугачев ли его родной брат по духу?

Боль от исконного унижения и горькой, как полынь, жизни, вековечная

тоска крестьянина по своей земле, затаенная мечта о воле и счастье - все

выплеснулось в его взволнованных и размашистых восклицаниях. И слова-то

какие он произносит, этот деревенский неугомонник: "С великим счастьем!",

"ожидаемый час", "приветствую"... Должно быть, хранились они про запас в

самом потайном уголке его сердца, и вот подоспело время - вырвались

наружу...

Всем существом своим почувствовал он: правда Ленина, "старшого

комиссара", - правда бедняков, его, Прона Оглоблина, правда.

"Настал ожидаемый час!.." Энергичный, решительный, он без промедления

готов приступить к делу:

"Я первый сейчас же коммуну

Устрою в своем селе".

Веришь, что такой человек мог начать строить коммуну - горячась, в

чем-то ошибаясь, с перегибами, с пережимами, но напористо и самозабвенно,

может быть, как Макар Нагульнов...

Веришь, потому что и смерть он принял с открытым лицом, как и подобает

настоящему борцу за дело народное, - под стволами белогвардейских

винтовок...

Он, Прон Оглоблин, вожак деревенской бедноты, поднятый революцией на

гребень времени, из самой жизни пришедший на страницы есенинской поэмы...

4

Но прежде чем Прон Оглоблин, "как месяц", вкатится в избу и, захлебываясь от радости, сообщит поэту о новой власти, читателю предстоит

узнать многое.

Автор не ходит вокруг да около, не рассуждает о том о сем, а, как

говорится, сразу приступает к делу.

"Село, значит, наше - Радово,

Дворов, почитай, два ста.

Тому, кто его оглядывал,

Приятственны наши места".

Рассказывает житель Радова, крестьянин: "почитай", "приятственны...".

Речь течет неторопливо, степенно.

Вот так, без обиняков, любил начинать свои поэмы Пушкин. А "Евгения

Онегина" открыл рассказом о том, что "думал молодой повеса, летя в пыли на

почтовых".

В пушкинский роман читатель вместе с "молодым повесой", образно говоря, влетает на почтовых.

В поэму Есенина мы вместе с крестьянином-возницей и поэтом въезжаем на

дрожках. Да только ли в поэму? Въезжаем в бытие деревенское, в людские думы

и переживания, заботы и стремления. Уже от первых строф веет запахом жизни,

не придуманной в городской квартире, а жизни подлинной, всамделишной, со

всеми радостями и печалями.

В военном деле есть выражение: "Ввести в обстановку". Есенин рассказом

возницы, что называется, с ходу вводит читателя в обстановку, в которой и

будут развиваться дальнейшие события.

Можно сказать иначе. Рассказ возницы как бы приоткрывает занавес над

жизнью сельчан, жизнью сложной, трудной, противоречивой.

Уже в первых строфах Есенин подводит читателя к истокам того

социального конфликта, который широко развернется в последующих главах

поэмы.

Две соседние деревни - Радово и Криуши.

Радовцы - люди зажиточные, живущие по старинке. Властям не перечат,

налоги платят, водят хлеб-соль с исправником...

Криушане - голь перекатная, безземельцы, безлошадники. По словам

возницы,

"Житье у них было плохое,

Почти вся деревня вскачь

Пахала одной сохою

На паре заезженных кляч".

Отсюда - косые взгляды криушан на радовцев, глухая злоба, вражда.

Наконец, стычка из-за порубленного леса, убийство старшины и для десяти

криушан - каторга.

С тех пор и у радовцев - "неуряды, скатилась со счастья вожжа...".

Позже рассказ возницы по-своему продолжит мельничиха, в чьей семье

приехавший поэт будет жить. По разумению старухи, распри между двумя селами

порождены "безвластьем":

"Прогнали царя...

Так вот...

Посыпались все напасти