Читаем Весенней гулкой ранью... полностью

"Я важная дама... Вы - знаменитый поэт". Это было приглашение к

разговору на равных. Такого разговора не получилось.

Во время последней встречи она признается Сергею о своей "преступной

страсти".

"Конечно,

До этой осени

Я знала б счастливую быль...

Потом бы меня вы бросили,

Как выпитую бутыль...

Поэтому было не надо...

Ни встреч... ни вобще продолжать...

Тем более с старыми взглядами

Могла я обидеть мать".

Анна говорит так, будто поэт пытался сблизиться с нею. Но ведь этого не

было! Их разъединяют не только и не столько годы, но что-то большее.

Несовместимы их социальные положения. Помещица, владелица земли и

демократически настроенный поэт, водящий дружбу с мужиками, - что может быть

между ними общего, кроме воспоминаний о далеких встречах?

Из Лондона она напишет Сергею:

"Дорога моя ясна...

Но вы мне по-прежнему милы,

Как родина и как весна".

"Как родина..." Это, конечно, не Советская Россия, просто - Россия: родная, тихая усадьба, палисад с жасмином, береза и ель в синей заволоке,

калитка... Без бунтующих мужиков, без новой власти, разрушившей все старое,

привычное, милое...

Без всего того, что поэт воспринял как неотвратимую и справедливую кару

"прохвостам и дармоедам...".

10

Поэт Сергей тоже не из криушан. "Воспитан ты был кулаком", - говорят

ему мужики, -

Но все ж мы тебя не порочим.

Ты - свойский, мужицкий, наш.

Бахвалишься славой не очень

И сердце свое не продашь.

Бывал ты к нам зорким и рьяным,

Себя вынимал на испод..."

Он действительно их. Как и мужикам, ему война "всю душу изъела". Как и

мужикам, ему ненавистны "купцы да знать", "мразь", бросающая пятак

солдату-калеке. И все-таки он, автор стихов про "кабацкую Русь", поэт, чьи

пьяные дебоши "известны по всей стране", не нашел еще своего места в жизни.

Сочувствуя мужикам, принимая участие в их делах (поездка с Проном к Снегиной

- "просить" землю), Сергей, однако, особой "рьяности" не проявляет. "Самый

близкий" для Прона человек в то же время, по определению крестьян,

"беззаботник". Его не захлестнули даже события, взбудоражившие всю жизнь

деревни:

Я быстро умчался в Питер

Развеять тоску и сон.

Кстати сказать, в черновой рукописи есть вариант последней строки:

На красногвардейский фронт...

Есенин, видимо, почувствовал психологическую неоправданность такого

шага своего героя и заменил строку.

В образе Сергея явственно проступают автобиографические черты самого

поэта. Читая поэму, вспоминаешь слова Есенина о том, что он "в революцию

покинул самовольно армию Керенского" и проживал дезертиром (в поэме: "Был

первый в стране дезертир..."). Цикл стихов "Москва кабацкая", время создания

которого в поэме "сдвинуто" на шесть-семь лет назад... Поездка Есенина

(летом 1918 года) в родные места, где он, по свидетельству С. А. Толстой,

"был очевидцем явлений, происходивших в революционной деревне". И когда

"отчалившая Русь" являлась ему в ином свете:

Дождиком в нивы златые

Нас посетил Авраам...

11

Что дождик! - грозовые ветры пронеслись над родною землей.

Словно тройка коней оголтелая

Прокатилась во всю страну.

Напылили кругом. Накопытили.

И пропали под дьявольский свист.

А теперь вот в лесной обители

Даже слышно, как падает лист.

Это - из стихотворения "Несказанное, синее, нежное..." Оно появилось в

печати почти одновременно с "Анной Снегиной". Бешеная скачка во времени и

пространстве - и "стой, душа...".

Разберемся во всем, что видели,

Что случилось, что сталось в стране...

Спокойный и вдумчивый взгляд назад - через расстояние прожитых лет.

То, что тогда, вблизи, представлялось туманным "новым гостем", идущим

"вынуть выржавленный гвоздь", обернулось простым русским мужиком, замахнувшимся дрекольем на вчерашних господ: "Теперь мы всех р-раз - и

квас!"

То, что тогда, вблизи, представлялось "чудом", "глаголом судьбы",

"пришествием", теперь обернулось смертельной схваткой между старым и новым -

и "солдатская крепкая мать", и скрежет топоров, и свист казацкой плети, и

залп белогвардейских винтовок, и кровь, кровь...

Вот "что случилось, что сталось в стране...".

И все это было рядом с теми самыми "голубой дорожкой", жасмином и милой

сердцу калиткой...

Правда жизни открывается поэту во всей своей сложности, где доброе

зачастую идет рука об руку с дурным, возвышенное соседствует с низким,

красота - с безобразным. Автор "Анны Снегиной" хорошо знает психологию

крестьянина. Тот самый мужик, что толкует о "новых законах", о вольном

житье, "за пару измызганных "катек"... даст себя выдрать кнутом", сжимает

"от прибыли руки" и ругается "на всякий налог". Поэт не умолчал и о том, как:

...чумазый сброд

Играл по дворам на роялях

Коровам тамбовский фокстрот.

И в том же самом "чумазом сброде", "сермяжной рати" Есенин увидел силу, способную утвердить в жизни справедливость, добиться того, чтобы человек не

был игрушкой в руках "прохвостов и дармоедов", а стал хозяином своей судьбы.

"...Скоро в старый хлев он будет загнан палкой, народ, не уважающий

святынь", - злобствовала после Октября Зинаида Гиппиус.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары