Весенняя коллекция детектива

Настроение и так было плохое, а разговор его совсем испортил. Влада оделась, спустилась в ближайший ресторан позавтракать, без аппетита съела отлично приготовленную рыбу.

Похоже, настроение так сильно испортилось, потому что ей было искренне жаль дуру-сиделку. Она бы, Влада, сразу просекла, что ее обманывают и никакой работы не будет, а эта дурочка верит.

Врут, когда говорят, что дуракам счастье.

Впрочем, счастья нет и для умных.

Раздражение хотелось выплеснуть, и Влада позвонила Людмиле, порадовавшись, что занесла домашний номер Ильи в телефонный справочник.

– Мне надо с тобой поговорить, Люда, – тихо сказала Влада.

– Говори. – Она явно не мечтала пообщаться с Владой.

– По телефону? – засомневалась Влада. – Вообще-то, разговор не телефонный.

– Ну приезжай, если хочешь.

Влада стерпела. Ей действительно было необходимо поговорить с Людмилой.

Вернулась от ресторана к своему дому, но в квартиру подниматься не стала, сразу села в машину и поехала к Людке.

От этого разговора зависело многое. Никто, кроме Влады, не знал, как много зависело от этого разговора.

Недовольства на лице Люда скрыть не пыталась, но на это Владе было наплевать.

Пройти в квартиру хозяйка не предложила. Влада прислонилась плечом к косяку двери и для начала вздохнула.

– После убийства Егора кто-то забрался ко мне в квартиру…

– Надеюсь, ты сообщила в полицию?

– Нет. Я поменяла замки. И в то же время кто-то залез в квартиру Инны.

– А кто это – Инна? – без интереса спросила Люда.

Спросила без интереса, но на самом деле ей было очень интересно, Влада видела.

– Это тетя Егора.

– А-а.

Из глубины квартиры послышался шорох, Люда прислушалась. Шорох не повторился.

– Так вот. Я долго не могла понять, что могли у нас искать…

– И как, поняла?

– Поняла, – кивнула Влада, достала из сумки расписку в получении денег и сунула Людмиле под нос. – Тебе это знакомо?

– Знакомо. – Люда отчего-то улыбнулась, но Влада этого не заметила и не насторожилась.

– Ты ведь мечтала ее получить?

Людка не ответила, стояла, нагло улыбаясь. Влада почувствовала, что закипает.

– У тебя коричневый «Опель». И вот как забавно, коричневый «Опель» видели недавно около моего дома и около дома Егоровой тетки. Как раз в тот день, когда Егора убили.

Теперь собеседница перестала улыбаться, но посмотрела на Владу с жалостью. Пожалуй, это выводило из себя еще больше.

– А еще ты была рядом с местом убийства, когда погиб Егор.

Люда прислушалась к чему-то в квартире. Ребенок спит, поняла Влада, заговорила тише.

– Ты не хочешь что-нибудь объяснить перед тем, как я пойду в полицию?

Хозяйка вздохнула, повернулась, исчезла за поворотом коридора. Вернулась с листом бумаги, сунула Владе.

Это был нотариально заверенный возврат долга. Илья вернул Егору пять миллионов почти сразу. Давно.

– Можешь взять, если хочешь, – кивнула Люда. – Это копия. Цветной ксерокс.

Вот на чем Егор поймал Илью. Илья продал фирму, чтобы расплатиться.

– А в тот вечер я была в парикмахерской, можешь проверить. Моя парикмахерша позвонила, предложила меня принять. И я согласилась. Она перед этим две недели болела. Хороший мастер, кстати. Хочешь, порекомендую?

Влада протянула лист с печатями нотариальной конторы Людмиле и медленно пошла по лестнице вниз.

Конечно, Людки не могло быть во дворе у Инны, когда убили Егора. И в полиции не идиоты, и тоже не поверили бы, что мать троих детей станет рисковать свободой из-за давней истории с фирмой.

Просто Владе обязательно нужно было в этом убедиться, и она убедилась.

Спускалась по лестнице Влада медленно. И неожиданно подумала, что, если по Егору искренне горевали только мать и тетка, то по Владе горевать станет только одна мама.

Время делилось на то, которое шло без Степана, и то, когда он был рядом. Без него Таня все время его ждала, даже когда, казалось бы, совсем о нем не думала. Это ненормально, ничего хорошего в этом не было, и еще недавно Таня не поверила бы, что такое может с ней случиться. Она всегда считала себя спокойной и уравновешенной.

Любовь – это несчастье, говорила одна из маминых подруг. Мама с ней не соглашалась, спорила. Любить нужно только себя, учила подруга. По крайней мере, никогда не разочаруешься.

Одно время Таня тоже пыталась в себя влюбиться, но у нее ничего не вышло.

– Я весь день тебя ждала, – пожаловалась Таня, когда, наконец, в двери зашуршал замок.

– Я тебя тоже, – серьезно ответил Степан.

Шершавый свитер под его курткой колол щеку, но Таня могла стоять так вечно, чувствуя на себе его руки.

– Ты голодный? – как и полагается хорошей жене, спросила она.

Она будет отличной женой, она научится вкусно готовить и обеспечит уют и комфорт в их жилище. Дело было за малым – чтобы Степан сделал ей предложение.

Конечно, он был голодный. Она кормила его купленным по дороге в кулинарии ужином, и только мысль о Владе, которую Таня никак не могла отогнать, портила идиллическую картину. Ревность – отвратительное чувство, но Таня не знала, как ее победить.

– Как у Влады дела? – как бы между прочим спросила она, убирая со стола тарелки.

– Не знаю, – пожал печами Степан.

– Позвони ей.

– Зачем? – поморщился он.