Весенние грозы

Когда Лайсен пришел в себя, юноши как раз спорили, куда направляться — Велитиан хотел пробираться на юг к нелльской границе, где эльфов наверняка нет. Кенгель твердил, что нужно идти обратно, к крепости Фраг, мимо столицы марки, где обоз и отец Брак с отрядом.

Вокруг все таяло и текло. Между древесных стволов били яркие солнечные лучи — такие яркие и теплые, что казались осязаемыми полотнищами желтой кисеи. Весна возвратилась.

Викарий осторожно сел. Нога его была плотно забинтована обрывками белого плаща и болела. Юноши обернулись в нему.

— Как вы, отче? — с тревогой спросил Кенгель.

— Милостью Гилфинга, живой. Благодарю, братья, что не покинули меня. А чем закончилась битва?

— Битву мы проиграли, — буркнул Велитиан.

— Эльфы хитростью взяли, — поддакнул Кенгель, — холод наколдовали! Нелюди! Коварством одолели!

— Бились они тоже неплохо, — заметил Велитиан и смолк.

— Я слышал ваш спор, — снова заговорил викарий. — Вель прав, на юг идти безопасней… но мы люди военные, наш командир отец Брак — в Феллиосте. Я попробую туда. Помогите мне палку подыскать, не то идти не смогу.

— Мы с вами! — тут же заявил Кенгель.

— Своих не бросаем, — согласился Вель.

Брели три дня. Прятались в кустах, ночевали в укромных лощинках. Отец Лайсен ослаб от потери крови и едва ковылял, опираясь на плечи молодых товарищей. Хорошо еще, что снова стало тепло, можно было ночевать, не дрожа в мокрой одежде на ветру. Есть было нечего, жевали какие-то коренья, которые отыскал Лайсен. Викарий утверждал, что корни съедобные, и Велитиан на всякий случай постарался запомнить, как выглядит растение. Однажды, когда остановились передохнуть, из кустов выскочил заяц. Велитиан умудрился сбить зверька кнутом. Этим оружием он владел превосходно… Заяц был тощий, как и положено по весне, но благодаря этой добыче беглецы продержались.

На третий день их обнаружили. Первыми заметили дети, двое мальчишек и девочка лет десяти. Увидели в лесу оборванных путников, девочка вскрикнула — и дети умчались. Беглецы на всякий случай решили убраться с этого места, но далеко не успели уйти — появились крестьяне. Шесть мужчин во главе со старостой — тем самым, которого порол Кенгель. Смотрели селяне угрюмо, в руках держали топоры и вилы.

Оглядев жалких беглецов, староста вздохнул:

— Ну что, добрые мои господа… Идемте уж, накормлю, раз такое дело случилось.

Потом оглядел спутников, угрюмых бородачей, и пояснил:

— Авось, не выйдет беды, ежели я добром и за доброе, и за злое воздам…

И снова тяжело вздохнул.

ГЛАВА 24 Вейвер в Сантлаке

Мясник оглядел гостя. Что-то было не так. Гертель ухмылялся как-то странно, многозначительно. Хитрый мальчишка что-то задумал… Гедор не раз примечал — пацан смотрит ему в спину со странным выражением, поглаживает тонкие, едва пробившиеся, усики. Но в глаза стражник не глядел, так же, как и все прочие.

— Чем могу служить, мастер Гертель?

— Думаешь, ты самый хитрый? — парень перестал улыбаться и попытался посмотреть Мяснику в лицо. Не смог выдержать ответного взгляда, отвел глаза. — Я давно за тобой слежу!

— Ну и чего высмотрел, мастер? За мной весь город следит.

Начальник стражи — важная шишка, ему не скажешь: «Или говори, зачем явился, или выметайся вон!»

— Вчера под вечер старшины собирались у мастера Увина дома, совет держали.

Увин — старшина цеха кузнецов, один из почтеннейших людей Вейвера. У него большой дом и, когда цеховое начальство хотело посовещаться неофициальным порядком, то собирались обычно у него. Это Мясник уже знал, но что вчера снова мастера шептались, этого пока не слыхал. Он вечер провел у Медузы, последние новости до него еще не добрались.

— Ну и что? Они все время там шепчутся. Зачем ты мне говоришь?

— Они о тебе вчера шептались. У меня повсюду свои люди, я все знаю.

— Мастер Гертель, ты же начальник стражи, тебе положено все знать. Расскажешь — и я знать буду.

— Они решили тебе платить, чтобы ты всегда был готов их делишки разбирать. Скоро к тебе пожалуют. Что скажешь?

Гедор пожал плечами.

— Я людям стараюсь не отказывать, если просят помочь. Гилфинг велел помогать.

— И плату возьмешь?

— Плату не возьму. Но если от чистого сердца мне подарок сделают, грех отказывать. К чем это разговор, почтенный?

— В общем, так! — Гертель набрался наконец духу и все же посмотрел Мяснику в глаза. — Они будут тебе налог платить. Это неважно, как ты называть станешь, подарок или не подарок, от чистого сердца или как еще… Однако выходит, ты станешь не место сеньора. Вершить суд имеет право господин ок-Дрейс, ему за то оброк город платит. Опять же, защищать от всяких врагов и напастей — долг сеньора, а не твой. Нехорошо выходит, мастер Гедор, если ты захочешь место сеньора занять.

Мясник твердо уставился на стражника, тот снова опустил взгляд.

— Не пойму я, мастер Гертель, о чем ты толкуешь… Разве я господин какой-то? Я простой человек, как все здесь. В лавке торгую, налоги плачу исправно. В господские дела я не лезу, но и ты в мои дела не встревай.