Весенние заморозки (СИ)

-Мы есть награждены. - наставительно заметил Броганек. - Нам на сырость жаловаться негоже.

Особого энтузиазма в его голосе, впрочем, не чувствовалось.

Как ни странно, это унылое времяпровождение действительно было наградой. В двух сотнях шагов к юго-западу от костра стоял в узкой долине шатер графа Гисса. Дальний выход из долины охранял еще один отряд из 'отличившихся'. Тоже, наверное, скучали.

Туман, стоявший уже третий день, рассеиваться не собирался. Поначалу воины винили в нем 'арденское чародейство'. Верно, туман был на руку многочисленным отрядам арденов и миакрингов, наводнивших холмы Эверин. Потом обвинения в чародействе сами собой угасли. Осталась только ругань, вялая и скучная, жалобы на сырость и весь остальной мир.

Хуже всех в отряде было Броганеку.

Первые два дня несения караульной службы брат вождя клана Эктуден расхаживал туда-сюда с гордым видом, довольный собой и требующий восторженного восхищения от подчиненных. Подчиненные, впрочем, не возражали - граф Гисс выставил им за подвиги очередной бочонок эля, - и потому нареканий у Броганека не вызывали. Лучась от важности, в заговоренном доспехе Ладираха ЭахЛесмара, он наслаждался своим незатейливым варварским счастьем. Ко второму дню, однако, счастье поутихло, но изобретательный варварский ум нашел занятие: чистка оружия, ремонт доспехов, починка одежды и наведение прочего лоска. Великие воины должны и выглядеть соответственно, а не как грязные вонючие козопасы.

Сами великие воины встретили благие намерения Броганека синхронным ворчанием. Им нравилось выглядеть так, как они выглядели; что до сравнения с козопасами, оно их, конечно, оскорбляло, но не воодушевляло. Однако Броганек не оставил им выбора.

Третий день они проводили в лоске, блеске и скуке. Изобретательность Броганека иссякла, и общее унылое молчанье прерывали только всхлипы Лорбаэн.

Она плакала уже который день подряд. Стоило потоку слез прекратиться, и перед ней вновь представал тот мир, где ей не хотелось быть. И все начиналось по новой.

Сделав после битвы передышку на два дня, граф Гисс двинул свою армию через холмы Эверин. Дорога в холмах была узкой, огромное войско вытянулось в длинную колонну. Галак разослал по обе стороны дороги разведчиков, чтобы избежать всякого рода неприятных неожиданностей.

Избежать их не удалось. Разведчики себя не оправдали - отсутствие навыков перемещения в подобной местности делало их легкой добычей врага. Не успел еще наступить полдень, как к графу Гиссу начали поступать первые рапорты о столкновениях с противником.

Сначала то были обстрелы из луков. Арденские и миакоранские стрелки выбирали места на вершинах холмов либо там, где заросли были достаточно густыми, чтобы легко уйти от погони. Некоторое время лучники развлекались безнаказанно, впрочем, не нанося особого ущерба колонне. Затем у кого-то из военачальников графа Гисса сдали нервы, и он повернул своих тяжелых конников на особо доставших его стрелков. Это оказалось страшнейшей из ошибок, так как у противника, как выяснилось, имелись не только лучники.

Когда конница алагоров вскарабкалась-таки на склон, где засели стрелки, навстречу им из зарослей вышло миниатюрное подобие фаланги. Всего три десятка воинов, но на склоне холма они умудрились оттеснить и обратить в бегство бронированных всадников. Многие сбежать не успели, а в колонне появился разрыв. С противоположных склонов долины, на которые никто до сих пор не обращал внимания, в эту прореху тут же устремилась еще одна небольшая фаланга, сопровождаемая миакоранскими латниками из дружины герцога Илдинга.

Впрочем, они быстро отступили - но только для того, чтобы чуть позже ударить в другом месте. Кто знает, однако, были ли это те же самые воины - сосчитать их было невозможно. К вечеру доклады посыльных стали отдавать паникой, и граф Гисс неохотно отдал приказ отступать на равнину. Армия выползла из холмов уже среди ночи, преследуемая по пятам совершенно обнаглевшим врагом. И если бы несколько не в меру безрассудных военачальников, среди которых оказался и Броганек, не сумели воздвигнуть на пути противника заслон и продержаться достаточно долго, чтобы дать отойти остальным, отступление обратилось бы в бегство.

Для боя на равнине, пусть и против совершенно деморализованного войска, у арденов и миакрингов не было достаточно сил - это прекрасно понимали обе стороны. Защитников холмов было намного, несравнимо меньше, чем алагоров и дессалиев. Но в этой пересеченной местности они чувствовали себя, как дома - собственно, так оно и было. Не будучи способны нанести ощутимый ущерб, они тем не менее могли полностью сковать продвижение войска.

После дня совещаний и зализывания ран было решено идти через холмы Эверин широким фронтом, невзирая на бездорожье. Эта революционная идея принадлежала самому графу Гиссу - самовлюбленному, но никак не дураку. Наиболее мобильные части войска, к коим в первую очередь относились истонцы, двигались по дороге, готовые в нужный момент прийти на помощь тем, кто попал в засаду.