Читаем Весенние звезды полностью

— Теперь вымой ноги, радость моя, — сказала ей Дзыцца, — и давай спать.

Ох, и я опять забыл про ноги! Хотел вымыть раньше, и вот на тебе!

— Они у меня не грязные, — скривилась Дунетхан.

— Иди, иди, цыпленок мой. — Дзыцца, не слушая ее, налила воды в таз.

Что оставалось делать Дунетхан? Сняла чувяки и нехотя сунула ноги в воду.

— Вот так, — сказала Дзыцца, вытирая ноги Дунетхан, — видишь, как хорошо, когда все чисто.

— Отнеси меня в постель, — Дунетхан потянулась к ней, — а то опять ноги запачкаю.

Дзыцца взяла ее на руки и пошла в дом, а мне сказала:

— Габул, прикрой угли золой, а то завтра нам опять придется просить огня у соседей.

А я этого не люблю. С утра сиди и гляди, у кого из трубы дым повалит. Да и вообще просить трудно. Легче давать, чем просить.

Когда дрова догорели, я собрал угли в кучу и прикрыл их золой.

— Принеси мне чистые дзабырта[4], — вымыв ноги, попросила Дзыцца, — они в крайней комнате.

Лампу мы взяли с собой в дом. Дунетхан и Бади свет не мешал. Да если еще пятнадцать таких ламп зажечь, они и тогда не проснутся. Особенно Бади. Стоит ей заснуть, так даже если небо с землей смешается, она не услышит.

А мне почему-то не спится. Пока сидел, глаза слипались, а как лег, и куда сон делся.

Дзыцца тоже легла.

— О Бог, смилуйся над нами, — слышу я ее шепот, — побереги нас…

Это ее обычная вечерняя молитва.

У меня какое-то праздничное настроение. Почему? Может быть, потому, что у меня теперь Дудтул… Я ведь давно мечтал о такой работе. Как я завидовал Хадзыбатыру! А теперь мне завидуют…

Незаметно задремал. А среди ночи вдруг вздрогнул и проснулся. Свет опять горит. Дзыцца сидит в постели и шьет.

— Тебе что-то приснилось? — спросила она.

— Повозка с моста полетела… Дзыцца, вставать пора?

— Спи. До рассвета еще далеко.

— Тогда почему ты не спишь?

— Не могу заснуть. Вот и решила девочкам кое-что сшить, — совсем обносились.

Дзыцца часто так вот проводит ночи. Тихо, чтобы не разбудить нас, зажжет лампу и до утра все домашние дела переделает. Времени не хватает, днем-то она в поле. Я снова уснул.

II

Мальчишки уже давно объелись тутовыми ягодами, а я еще ни разу не поел их в свое удовольствие. Уезжаю в поле с рассветом, возвращаюсь — уже темно. Где ж тут по деревьям лазать.

Но дело не только в том, что темно, — устаю очень. Так устаю, что уже ничего и не хочется. Дунетхан и Бади наберут нам с Дзыцца тарелку ягод, но что это! Если сам на дерево не влезешь да не нарвешь…

Но вскоре я все наверстал. Дудтул повредил ногу, и Гадацци не разрешал его запрягать. Жамират отвозила продукты на повозке другой бригады.

— Отдохни пока, — сказал мне Жамират.

И я отдыхал.

На наш белый тутовник не многие рискуют залезть. Высокий очень ствол: пока доберешься до веток, семь потов сойдет. Но я привык и за одну минуту добираюсь до верхушки.

Ягоды поспевают и падают на землю. Чуть подует ветер — глядишь, уже вся земля под деревом усыпана. Сегодня надо обязательно стрясти ягоды. Я крикнул девочкам:

— Принесите из маленькой комнаты покрывало!

Сижу на тутовнике, жду.

— Зачем по земле волочишь, Дунетхан! Возьми в руки, оно же запылится!

Бади подхватила конец покрывала, приподняла.

— Ближе подойдите!

Я начал трясти ветки. Ух, сколько ягод! И вниз на покрывало сыплются, и на меня падают — на голову, на спину…

Вижу — Дунетхан и Бади еле держат покрывало: наверно, руки устали.

— Положите его на землю.

Вишь, как обрадовались, сразу растянули покрывало на траве. Я снова тряхнул дерево. И снова ягоды посыпались дождем. Дунетхан и Бади собрали их в кучу на покрывале.

— Хватит! — кричит Дунетхан. — На неделю хватит!

Да и правда много. Я, очень довольный, быстро слез с дерева. Высыпал ягоды в ведро — чуть-чуть доверху не хватило.

Вдруг мне пришла в голову славная мысль.

— Давайте отнесем ягод Годзегка! Один раз, когда я шел с мельницы и был дождь, она мне свою душегрейку вынесла.

Дунетхан только скажи, что надо куда-нибудь сходить, — в одну секунду соберется.

— Ой, бедная, — сразу начала Дунетхан, — у них же нет ни одного тутовника… И даже если бы был, кто бы ей нарвал? Она же одна живет!

Дунетхан живо принесла корыто, отсыпала в него ягод.

— Это мы оставим Дзыцца.

Бади стояла, надувшись. Я сказал:

— Пойдем, Бади, в дом. Пусть Дунетхан отнесет ягоды.

— Я тоже пойду с ней!

А, так вот почему она надулась — боялась, что я не отпущу ее с Дунетхан.

— Ну, идите, — сказал я, — только недолго. Дзыцца будет браниться, если узнает, что я так далеко вас отпустил одних.

Я еще и фразу не закончил, а они уже за воротами.

Мне дома одному стало как-то не по себе — привык к своей работе в поле. Чтобы чем-то заняться, решил к приходу Дзыцца протереть шкаф, вымыть полы и окна, а заодно выгрести золу из печки.

Я посмотрел на нашу деревянную кровать. Сколько же ей лет? Село у нас недавно отстроено, здесь живут выходцы из Уалладжырского ущелья. Дзыцца говорит, что кровать они оттуда с собой привезли. Но даже и дед мой не помнил, кто эту кровать сделал…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тонкий профиль
Тонкий профиль

«Тонкий профиль» — повесть, родившаяся в результате многолетних наблюдений писателя за жизнью большого уральского завода. Герои книги — люди труда, славные представители наших трубопрокатчиков.Повесть остросюжетна. За конфликтом производственным стоит конфликт нравственный. Что правильнее — внести лишь небольшие изменения в технологию и за счет них добиться временных успехов или, преодолев трудности, реконструировать цехи и надолго выйти на рубеж передовых? Этот вопрос оказывается краеугольным для определения позиций героев повести. На нем проверяются их характеры, устремления, нравственные начала.Книга строго документальна в своей основе. Композиция повествования потребовала лишь некоторого хронологического смещения событий, а острые жизненные конфликты — замены нескольких фамилий на вымышленные.

Анатолий Михайлович Медников

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза
Полет на месте
Полет на месте

Роман выдающегося эстонского писателя, номинанта Нобелевской премии, Яана Кросса «Полет на месте» (1998), получил огромное признание эстонской общественности. Главный редактор журнала «Лооминг» Удо Уйбо пишет в своей рецензии: «Не так уж часто писатели на пороге своего 80-летия создают лучшие произведения своей жизни». Роман являет собой общий знаменатель судьбы главного героя Уло Паэранда и судьбы его родной страны. «Полет на месте» — это захватывающая история, рассказанная с исключительным мастерством. Это изобилующее яркими деталями изображение недавнего прошлого народа.В конце 1999 года роман был отмечен премией Балтийской ассамблеи в области литературы. Литературовед Тоомас Хауг на церемонии вручения премии сказал, что роман подводит итоги жизни эстонского народа в уходящем веке и назвал Я. Кросса «эстонским национальным медиумом».Кросс — писатель аналитичный, с большим вкусом к историческим подробностям и скрытой психологии, «медленный» — и читать его тоже стоит медленно, тщательно вникая в детали длинной и внешне «стертой» жизни главного героя, эстонского интеллигента Улло Паэранда, служившего в годы независимости чиновником при правительстве, а при советской власти — завскладом на чемоданной фабрике. В неспешности, прикровенном юморе, пунктирном движении любимых мыслей автора (о цене человеческой независимости, о порядке и беспорядке, о властительности любой «системы») все обаяние этой прозы

Яан Кросс

Роман, повесть