Весенний феникс (СИ)

Налетел легкий ветер, и Чарльз зажмурился, подставив ему лицо. Словно так было спокойнее. Словно так ему казалось, что откуда-то далеко-далеко, из космоса, его обнимает Джин, посылает воздушные поцелуи, прогоняет печаль. Ему бы побежать вперёд, увидеть струящийся ручеёк и погнаться за вешней водой, в которой обязательно бы сверкнул силуэт огненного феникса.

Только ветер один и отпустит

От любви надоедливой грусти

За забытой мечтой вслед,

За вешней водой.

Если бы Чарльз и хотел кого-то видеть, так это Логана. Он понятия не имел, что с ним случилось после стычки со Страйкером, но чувствовал, что надо бы его найти. Церебро не ловило его сигналы: возможно, Джин поставила на сознание Росомахи какой-то блок. Неосознанно. Стоит на это надеяться. Логан бы его понял. Он тоже терял Джин, только по-настоящему, без всяких там надежд на возвращение из прошлого. Они-то в школе все еще ждут, с воодушевлением каждый день придумывают, как встретят героиню. Никому и в голову не приходит считать ее по-настоящему мертвой, даже Скотту, который в другом времени убивался из-за первой смерти Джин.

Чарльз понимал, что и сам хотел бы вновь встретить ее в саду особняка, как в первый день, но окончательно решил не приближаться больше к школе. Его эгоизм повлек слишком много смертей во всех временах, а он даже не думал учиться на ошибках. Поклялся Логану, что изменит будущее, найдет всю команду и не допустит тех ужасных вещей, что должны случиться.

«Я не хочу твоего будущего».

Только вот оно повторяется, и всегда страдает Джин. Видно, Чарльз действительно зима, рушащая всякую надежду на весну, затаптывающую ее радость в землю. Что толку перекраивать прошлое, если настоящее ухмыльнется и выплюнет тебя в жерло вулкана? Теперь же с этим покончено, больше он никому вреда не причинит. Это не Джин была сломана, это он давно похоронил себя собственными руками.

Так же, как и в том прошлом. А он ведь старался не повторять прошлых ошибок, взять на вооружение видения будущего Логана. Он поклялся ему, Рейвен, Эрику, самому себе, что не допустит его. И стиснул край кресла в попытке сдержать немой крик, когда понял, что ожидающая его в палате девочка — юная Джин Грей. Джин Грей, с которой началась темная эра мутантов. Чарльз мог бы соврать себе, что не боялся ее, что видел разницу между ней в прошлом и будущем, но всякий раз перед глазами вспыхивала фигура Темного Феникса, и здравый смысл пропадал. Чарльз все-таки поставил эти чертовы барьеры, пообещав себе, что постепенно обучит Джин контролю.

Не обучил. Вернее, он пытался, тогда в битве с Апокалипсисом. Чарльзу казалось, он исправил прошлую ошибку, ведь барьеры разрушились, а Джин даже смогла совладать с силой. Только потом он снова испугался, когда представил, что это существо может сотворить с целой вселенной, если распылило на атомы самого древнего мутанта. И поставил барьеры снова. Игнорируя умоляющий взгляд Джин. Вычеркивая из памяти ее восхищенно блестящие глаза, когда он делился с ней очередным фокусом. Забывая о том, что она уже давно смотрела на него не как ребенок на учителя. Что ж, теперь нет ни первого, ни второго. Молодец, Чарльз, Логан наверняка тебе благодарен.

«Чарльз, еда остынет. А еще там вкусные пирожные, я знаю, ты их любишь».

Он вздрогнул, когда до боли знакомый голос молнией прошил его мозг. Нежные нотки, легко звенящее беспокойство, теплая нежность, сразу вызывающая воспоминания о зеленых глазах и рыжих волосах… Чарльз не верил своим ушам. Ну, не ушам, конечно, телепатии, но все равно, черт возьми. Вот, он уже ругается. Понабрался от Логана. А они ведь общались всего ничего. Боже, что-то будет, когда он его силком притащит обратно в школу… Рывком подняв голову, Чарльз запретил себе думать об особняке и морально приготовился к встрече с неизвестным телепатом, имитирующим голос Джин. Это — в лучшем случае. В худшем — со своим расстроенным воображением.

Он ожидал увидеть все, что угодно, но только не это. На соседнем стуле, прямо перед ним, сидела самая настоящая девушка Джин Грей. Глаза лучились, на губах плясала улыбка, а подбородок, как ни в чем не бывало, подпирала тонкая ладонь.

— Джин?

Прозвучало совсем не так, как надо бы говорить в его нынешнем положении, но иначе он не мог. Это правда была она. Настоящая. Чарльз мельком бросил на нее взгляд: ничего странного. Та же одежда, никаких ран, других видимых повреждений. Но все-таки его не отпускало чувство, что он упускает из виду нечто важное. А ведь точно. Глаза. Вместо испуганной девочки на нее смотрела уверенная в себе девушка.

— Ну да, — она тихо усмехнулась. — Могла бы явиться к тебе в другом облике, но ты бы не оценил. Да и зачем мне теперь прятаться?

Верно — зачем? Мутанты снова спасли мир, восстановили хваленое доверие правительства, а Чарльз — единственный виновник всего случившегося — заперся в Париже. Угроз больше нет.