Вещи, которые я не выбросил

Прошло столько лет, а его образ все еще стоит у меня перед глазами. Я вижу его каждый раз, когда пытаюсь дозвониться в справочную службу банка или регистратуру районной поликлиники. Инженер совсем не изменился: у него тот же костюм и та же улыбка, когда мой звонок – двенадцатый в очереди. К сожалению, в настоящее время все специалисты заняты, чтобы ответить «нет», положите трубку или нажмите решетку.

В конце концов ситуация дозрела до письменной формы, и мама написала заявление.

Кап-кап. Чаша терпения переполнена. Кап-кап. Заявление по поводу отсутствия воды. Трактат на тему превышения срока отключения водоснабжения. Меморандум по вопросу трубы.

Мамин почерк походил на наезжающие друг на друга круглые петельки – слова напоминали продолговатые облачка. Как клубы пыли, которые оставляет после себя Дорожный бегун (54), когда несется по дороге в Альбукерке.

Поэтому на сей раз отец вытащил грязно-желтую пишущую машинку «Лучник». Мама напечатала письмо – буква за буквой. Она писала злорадно-пространным стилем, саркастическим и полным подробностей. Слова с ошибкой перечеркивала при помощи бешеных иксов: хххххх.

С опозданием в месяц инж. ххххх Копщчалко соизволил… любезно уведомил нас, что ххххх. В телефонном разговоре. В связи с тем, что инж… поскольку в установленный срок… В назначенный день три ч. ждала… Однако… Тем не менее хххх. Каково же было наше изумление… хххх ххххх.

– Зачем ты это пишешь? – удивился я. – Ведь Копщчалко знает, что у нас нет воды.

– Ничего, узнает еще раз, – ответила мама.

– Он помнит, что́ сказал по телефону, потому что ты на него наорала.

– Ничего, вспомнит еще раз.

– Так зачем?

– Чтобы он испугался.

– Почему он должен испугаться?

– Потому что, прочитав такое письмо, он подумает, что я могла бы отправить его в газету.

Я замер.

– Ты отправила бы письмо в газету?

Мы тогда читали «Вечерний экспресс».

– Пишут то же самое, но хотя бы забавнее, – говорила мама.

Там печатали веселые картинки. Гвидон Миклашевский (55) рисовал варшавскую Сиренку – развеселую девицу с курносым носом (на втором плане появлялся муж Сиренки с неизменным выражением удивления на лице). Ширина этого сексистского рисунка не превышала колонку, но это была колонка, отвоеванная у итогов пленарных заседаний. Отчетов о посевных работах. Кампаний против бракодельства. Сообщений об успехах правоохранительных органов в охранении граждан от нелегальных типографий.

Рядом в красных рамках размещали занятные факты со всего мира, интригующие сообщения о японских роботах и их успехах в ручном мяче, а также о кавказских старцах, бьющих очередные рекорды долголетия, подавая пример более молодым коллегам из Кремля.

Профессор Федоров лечил глаза. Китайский крестьянин как раз переписал всю «Красную книжицу» (56) на – стоит признать, исключительно крупном – рисовом зернышке. Снимок представлял собой серое пятно и с тем же успехом мог изображать осенние полевые работы или стопки долларов, обнаруженные в тайнике схваченного экстремиста.

Самое важное – в «Экспрессе» печатали роман с продолжением. Детектив зарубежного автора или – тут можно было заподозрить мистификацию – произведение соотечественника, прикрывающегося иностранным псевдонимом.

Сюжет был неимоверно закручен и касался наемного убийцы. Герой руководствовал-ся специфическим профессиональным кодек-сом: никогда не гробил заказчиков. Многие богачи поручали ему убийства случайных людей, преследуя только одну цель: обезопасить свое будущее (до сих пор это лучшая финансовая модель, о которой я слышал).

В восьмидесятые годы мы с мамой фантазировали, что наймем такого бандита – интересно на что? – и отправим к инженеру Копщчалке. Лично я придерживался мнения, что по дороге он мог бы еще зайти в учительскую.

Это было задолго до видеореволюции, поэтому мрачные фантазии подпитывались в основном книгами: «Коренастый мужчина пинком высадил дверь и повалил его автоматной очередью» или «Его тело рухнуло на землю у стены, испещренной дырами от окровавленных пуль».

О да! Инженер Копщчалко, падая, наверняка потянет за собой пальму и вымпел, а кубок за участие в соревнованиях энергетиков разобьется на тысячу осколков… Но убить инженера коммунистической газетой?

– Ты что, правда это отправишь? – спросил я, ужаснувшись. Как ни крути, этот поступок стал бы непростительной коллаборацией и доносительством. – Ты этого не сделаешь!

– Конечно нет, – сказала мать, – но Копщчалко подумает, что я могла бы отправить.

– Тогда, может, стоит переписать без всех этих иксов?

– Чтобы он видел, что я стараюсь?

И тогда я осознал. Это наша сила. Мы можем описать текущий кран. Необязательность сантехников. Сочинить заметку – это мы умеем!

Мы отправим ее в газету, и она будет немедленно напечатана в рубрике «Письма в редакцию». Ведь любой с радостью напечатает такое чудесное письмо!