Вещие сны Байкала

Сам Сергей Семёнович оказывается главой департамента природных ресурсов по области. Меня слегка удивляет этот факт. Точнее то, что он будучи не последним человеком в Иркутске, лебезит перед образом отца в моём лице. Закрадывается мысль, что он получил неплохой такой откат на этапе согласования проекта завода и экспертиз. И теперь, когда у общественности появились вопросы, он засуетился, потому что рискует потерять не только деньги, но и занимаемый пост.

– С местной администрацией у нас имеются договорённости. Но покуда не утихнет шумиха в медиа пространстве, их руки тоже связаны. Есть три ключевых фигуры в этой истории, – говорит он тоном заговорщика. – Во-первых, Иванова Ирина Сергеевна, врач-педиатр Сиркутской поселковой больницы. Очень уважаемый человек среди местных. Так что, когда она одной из первых высказалась против стройки, её многие поддержали. Это с её подачи была сделана повторная экспертиза. Она постоянно инициирует пикеты и митинги. Вроде как идейная, а на деле – просто разведёнка с прицепом. Не живётся, видимо, спокойно без мужика. Вот и выливает агрессию в общественное русло.

Сергей Семёнович гаденько усмехается и тычет на распечатку статьи с короткими интервью Ивановой. Быстро всё взвесив, я прихожу к выводу, что с ней проще всего будет договориться. Такие обычно искренне тревожатся за будущее своих детей. Потому если показать ей финансовые перспективы для неё самой, она может передумать и сменить лагерь.

– Второй персонаж – это Ринат Муслимов, – с неприязнью продолжает Семёныч. – Местный наш иркутский писака. Сделал карьеру, считай, на этом скандале. Правдоруб хренов! Вообще, он довольно мутный тип. Тридцать пять лет, не женат. Где живёт – неизвестно. Раньше работал в «Известиях», потом уволился. Теперь ведёт своё электронное издание, где весьма свободно высказывается не только по нашему с вами вопросу, но вообще пишет всякую ересь: критикует власть, расследования всё время какие-то проводит. Словом, смутьян и крамольник.

Я, мысленно усмехаясь над такой старомодной формулировкой, рассматриваю фото Рината. Потом пробиваю соцсети и чувствую лёгкий гомосексуальный вайб. Это кажется интересным. Нет, разумеется у него нет никаких компрометирующих постов, репостов или тем более фотографий. Да и чисто внешне, он выглядит довольно брутально. Но я к своим двадцати шести научился чувствовать флюиды даже там, где их, казалось бы, нет. Впрочем, прав я или нет, покажет первая встреча. Если она конечно состоится. В отличие от той же Ирины Сергеевны, Ринат, по словам Сергея Семёновича, контактов своих никому не оставляет и вообще строго блюдёт частную жизнь.

– Ну и третий, это Будаев Батлай Аламжарович, – произносит Сергей Семёнович каким-то странным как будто даже опасливым тоном.

– Дайте угадаю, он либо мент, либо местный криминальный авторитет, – говорю я, усмехаясь.

Оба предположения кажутся вполне логичными. Кого бы ещё это пережиток девяностых стал так бояться?

– Всё значительно хуже, – мрачно опровергает он, понижая голос до шёпота. – Авторитет, но не криминальный. Работает в лесничестве. И люди говорят, что он потомок настоящих бурятских шаманов.

Несколько секунд я смотрю на Сергея Семёныча и пытаюсь понять, не ослышался ли я.

– Чего? – переспрашиваю на всякий случай. Не может быть чтобы этот мужик нёс такой бред на полном серьёзе.

– Я понимаю ваш скепсис, молодой человек, – встаёт в оборонительную позицию он. – Но напомню вам, что мы в Сибири, и говорим о таком уникальном природном явлении как Байкал. Многие предрассудки, позабытые в западной части нашей страны ещё несколько веков назад, здесь живы до сих пор. Лично вы можете не верить, однако вам придётся смириться, что местное всё ещё почитают шаманов, духов и батюшку Байкал. Потому такие люди, как Батлай, здесь обладают серьезным влиянием. Их уважают, их слушают, к ним идут за советом и помощью, когда кажется, что надежды нет.

– Что за дикость? – невольно бросаю я.

– Да, вы правы. Но остерегись высказываться так при местных, иначе вас не перестанут воспринимать как чужака. А создать доверительную атмосферу – это первое, что вам придётся сделать в Сиркуте.

– Погодите. Как в Сиркуте? – растерянно спрашиваю я, отчаянно не желая мириться с мыслью о поездке в глушь.

– Ну а как вы ещё собираетесь перетянуть этих троих на нашу сторону? – Сергей Семёнович удивлённо задаёт встречный вопрос. – Вы поймите, я со своей стороны готов спустить ситуацию на тормозах. Но покуда акции протеста продолжаются, а СМИ не прекращают поливать инициаторов проекта грязью, ни о каком строительстве не может быть и речи.

Я сижу и молча смотрю на разложенные на столе распечатки. Внутри чувство, как у ребёнка, которому запретили есть конфеты во время кариеса. Вроде понимаю, что надо ехать, но не хочется настолько, что готов упасть на пол и кататься в истерике.

– Ладно, – тяжело вздыхаю я. – Как добраться то в этот ваш Сиркут?