Вещие сны Храпунцель

– Миша и Махонин пошли обедать, – ответил Вова, – Николаша откопал Владимира Николаевича Маркса, тот скоро в офис приедет. А насчет того, что мы все сделали… Джейн жертва…

– Кабанова умерла! – ахнула я.

– Тьфу на тебя, – рассердился Костин, – жива она! В тяжелом состоянии, но у врачей наблюдается робкий оптимизм. Возраст, конечно, у дамы не юный, иммунитет снижен плохим питанием, неправильным образом жизни. Но организм, несмотря на это, крепкий. Возникает вопрос: отравление случайность или нет? Наши ребята из наружки обошли окружающие дома и только что мне отчитались. В «Рыбку-дрибку» никто из обитателей двух поселков не ездит, даже не слышали об этом трактире. Что логично, ресторан находится далеко от дома Кабановой, в противоположном конце столицы, которая разрослась до размеров страны. Обитатели поселков, что выросли на месте Горяева, в ближайшей округе пасутся. Оказывается, в тех краях много всяких кафешек со средними ценами, приличным меню, тьма супермаркетов. Не теряли жители особняков и коробку с окунем. О Джейн никто из хозяев не знает. А вот старушка, которая нашим парням по дороге повстречалась, рассказала, что Кабанова любит забежать в местную церковь и взять там продукты, которые оставляют для неимущих.

Сотрудники наружного наблюдения не поленились зайти в храм, там им весьма эмоционально объяснили:

– Мы знаем, что у Евгении есть деньги, она просто жадная. Раньше жалели ее, давали еду. А потом выяснили правду и больше не оказываем ей милосердную помощь. Кабановой лечиться надо. Мы помогаем старушкам, которые еле-еле на копейки существуют, но Джейн-то не такая. Если захочет прийти помолиться, двери для нее всегда открыты, но она появлялась только после службы с сумкой, сгребала со столика все, что прихожане неимущим приносили, и шмыгала за дверь. Мы терпели это одно время, потом объяснили ей: так нельзя, возьмите что-то одно. Евгения нас нецензурно обозвала. Короче, вот уже лет пять она у нас не появляется.

– Если ей кто-то рыбу подарил, – пробормотала я, – значит… Джейн пытались отравить. Это не случайность, а преступление. Но если она нашла еду на помойке, то сама виновата.

– А вот и я! – воскликнул Константин Львович, входя в комнату. – С уловом для размышлений. Лампа, ангел мой, я принес замечательные пирожные.

Энтин водрузил на стол коробку.

– Дорогая! У вас небольшой синяк на лбу наливается. Надеюсь, это не дело рук Решеткиных. И, простите, у вас в волосах… Там вроде заколка, но она странно выглядит. Я давно хотел сказать, что вам очень идет каре, на мой взгляд, оно украшает женщин. Очень короткая стрижка простит дам!

– Парикмахер долго уговаривал меня слегка отрастить волосы, – призналась я, роясь в шевелюре, – и вот, добился успеха.

Пальцы нащупали что-то твердое, я потянула за него и ойкнула.

– Иди сюда, – велел Костин, – вытащу заколку.

– Я не пользуюсь ими, – удивилась я, – осторожней! Больно!

– Волосы не зубы, вырастут, – заявил приятель, дернул за прядь и изумился: – Что это?

– Для аксессуара, которым дамы любят украшать или закреплять прическу, выглядит странно, – пробормотал Энтин.

– Пирожные! – обрадовался Николаша, который только что вошел в офис. – А меня угостят?

– Тут хватит на всех, – заверил Энтин. – Николя, ангел наш, вы, случайно, не знаете, что за предмет лежит на столе?

– Фигня из пластмассы, – пожал плечами Махонин, – дайте пять минут, и получите точный ответ.

Позвякивая тремя цепочками на груди, Коля взял нечто странное, положил его на небольшую платформу у одного ноутбука, нажал на клавишу, уставился на экран и заявил:

– А вот и ответ. Ха! Вы в курсе, что это?

– Нет, ангел наш, поэтому мы и прибегли к вашей помощи, – ответил Энтин.

– И почему мне эта штука кажется знакомой, – задумчиво протянул Вуколов, – такое ощущение, что я видел ее и не один раз!

– Это держатель крышки унитаза! – заржал Махонин. – Один из! Их два! В круге есть пазики, в них вставляются вот такие фигни, на них нацепляется крышка! Лампа, если ты решила, что это заколка для волос… Ой, не могу, ой, держите меня семеро, ой, погибаю…

Я растерянно смотрела на веселящегося Николашу. Интересно, что подумает интеллигентная Алевтина Семеновна, когда обнаружит в санузле для гостей крышку, которую просто прислонили к бачку, и сообразит, что один крепеж бесследно испарился? Надеюсь, она не сочтет меня, милую Фросеньку, дочь своей подруги Оли, клептоманкой. Эх, надо было попросить у нее разрешение сделать копию того старого снимка. У меня очень мало фотографий мамы. Вернее, их всего две. Одна находится в буклете, который Москонцерт выпустил к какому-то празднику. Мамочка тогда пела в разных концертах, а я еще не родилась. Вторая сделана на даче, мы с мамулей сидим в гамаке. Она не любила фотографироваться, говорила:

– Я плохо получаюсь, выгляжу толстой.

Фото, фото, фото, которое есть у Алевтины… Мне почему-то стало тревожно, но я не успела разобраться в своих ощущениях, потому что Николаша задал вопрос:

– Лампуша, ты падала башкой в унитаз?

– Конечно, нет! – быстро соврала я. – Что за чушь приходит некоторым в голову.