Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах

– Нет, не касается… Там, на Золотых воротах, есть много места. Повесь туда мой щит, я пришлю.

– Щит? На ворота? – Базилевс хмыкнул. – Но зачем?

– Да не знаю, – пожал плечами Хельги. – Чтоб было…

Пели рожки и трубы, гремели литавры, виднелись повсюду радостные, смеющиеся лица – войско русов с победой возвращалось домой. Да-да, с победой! По новому договору русские купцы получали большие права и покровительство базилевса. Теперь они уже могли торговать спокойно и справедливо.

Стоя на носу ладьи, князь улыбался. За такой договор киевские, да и не только киевские купцы одарят щедро каждого воина! И это не говоря уже о ромейской дани.

– Княже… – Поклонившись, к Хельги подошли Вятша, Твор, Ждан. – Как же…

– Наверное, терзаемые любопытством, хотите спросить, как все так вышло? – засмеялся князь. – Что ж, извольте. О том, что друид вселился в императора, я, к сожалению, догадался не сразу, а ведь мог бы и раньше – ведь императрица говорила мне о том, что в базилевсе словно бы живут два человека. Кроме того, именно к императору вели все следы – устроить капище во Влахернском дворце, пусть даже и заброшенном, эпарх с Овидием вряд ли бы смогли сами по себе, без покровительства свыше. О том же, что жертвы приносятся именно в заброшенном дворце, мы с Ирландцем подумали еще тогда, когда прятали там ливанский кедр. Дворцовая арена вовсе не выглядела запущенной, петли ворот были хорошо смазанными, а где-то за ними, кажется, слышался звериный рык… С тобой, Ждан, – да, не доглядели, хорошо хоть они тоже решили принести тебя в жертву. Что же касается Гездемоны, ведьмы, – о том, что она сводная сестра Никифора, я, как и он, узнал от ювелира Козьмы. Эти сведения мы тоже решили пустить в дело. А чтобы привести все к быстрейшему окончанию, я лично сыграл роль живца, явившись в дом Гездемоны.

– Так твое исчезновение было подстроено!

– Конечно… Я, правда, думал встретить у арены только тебя и твой верный десяток, но, сам видишь, Ирландец рассудил по-иному. Что ж, похоже, он был прав.

– А зеркало? Как ты догадался, что…

– Знаешь, когда-то давно, еще в детстве, был у меня такой учитель и опекун – Велунд. – Князь с неожиданной грустью посмотрел вдаль. – Дух его до сих пор ворожит мне.

Покачав головой, князь снова улыбнулся – вот все и кончилось. Окончательно повержен друид, заключен выгодный договор с империей, укреплено молодое русское государство, дома – в Киеве и Новгороде – ждут две любимые женщины, две княгини – Сельма и Ладислава, подрастает маленький Ингвар, наследник… Все хорошо. И все же – немного грустно. Почему так?

Вятша скосил глаза и хмыкнул, не в силах сдержать улыбку: на корме, на постеленном на дощатый помост дорогом ромейском ковре, полученном в счет репараций, вытянув ноги, дремал Конхобар Ирландец. Голова его покоилась на коленях телохранительницы Ирсы, девы-убийцы, искоса посматривавшей на обожаемого хозяина с полной затаенной страсти улыбкой. Да, Ирса улыбалась, еще бы – любимый господин Конхобар наконец-то подарил ей девичье украшение – тяжелое золотое монисто, которое Ирса с гордостью теперь и носила, мечтая о большем… Нет, не о монисте…

Далеко в будущем, в Норвегии, в концертный зал, расположенный в Черном лесу, забыв заплатить таксисту Акселю, ворвалась смеющаяся, чрезвычайно довольная чем-то Магн, Магн дуль Бресал, сумасшедшая Магн. От избытка чувств чмокнув в щеку подвернувшегося под руку Ханса, бросилась прямо на сцену.

– Игорь! Зло повержено! Мы победили!

– Знаю. – Игорь высунулся из-за ударной установки, улыбнулся, подмигнул: – Отметим это дело?

В синих глазах Магн вспыхнула радостная надежда…