Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол

Нет, не зря он беспокоился. Не просто так прискакал в острог Ильман Карась, давно уже, в обход Истомы, приваживал его Дирмунд, даже сильней, чем Лейва, потому что понял – Карась похитрей да поумней будет. Такие помощники – на вес золота. Истома Мозгляк тоже не глуп, но ведь главный принцип жизни какой? Разделяй и властвуй! А приехал Карась потому, что почуял нюхом своим звериным неладное. Пошатался по торгу, по пристани, по местам злачным, бесед ни с кем долгих не вел, больше слушал, собирал слухи. Где кто чего сказал – пусть даже и врут, да дыма без огня не бывает. И очень не понравилось Карасю услышанное. Узнал – ищет кто-то похищенных девок, и ищет настойчиво. Харинтий Гусь, людокрад известный, видал в лесах у места своего тайного чьи-то следы. Кто-то расспрашивал на пристани про ромейских купцов, что не брезгуют крадеными людишками, кто-то словно бы знал или догадывался, о том, чем занят Ильман Карась. И этот «кто-то» явно был из своих. Может, из слуг Мечислава-людина, хозяина корчмы на Щковице, через которого Ильман немало темных дел провернул? Может, кто из нанятых, а может быть, даже и Ярил Зевота, парень, на первый взгляд, вроде бы верный. Впрочем, все они верные до поры до времени.

Дирмунд-князь, надо отдать ему должное, выслушал Ильмана внимательно, с опасениями его смутными согласился. А, согласившись, решил тут же и проверить – почти всех воинов с острога убрал, якобы на забаву воинскую, а на самом-то деле недалеко они хоронились, в балке. В остроге только малая стража осталась да девки, в амбаре на засов запертые. Так рассудил князь – уж если кто по их души приедет, обязательно в острог заглянет, малой стражи не побоится. Ну, пока заглянет, пока девок отыщет да раскует – дело долгое, а тут и воины появятся с приказом твердым – хватать всех чужих, кого углядят в остроге и рядом. Вот, выждав немножко, и прискакали воины, а с ними – Истома Мозгляк. Давно уже смотрел он алчными глазами на девицу златовласую, Ладиславу, ту, которую так и не испробовал там, в Хазарин, из-за алчности своей глупой – за девственницу-то не в пример больше серебра выручить можно! А ведь хотел, хотел, чего перед собой душой кривить? И вот теперь ругал себя Истома за глупость последними словами. Можно ведь было и в последние дни, когда златовласая красавица сидела в амбаре, тайно сделать свое дело. Правда, для этого рискнуть надо было, а просто так рисковать Мозгляк не любил. С одной стороны, хочется, конечно, девку, с другой… Ну и, когда предложил ее Лейв, перед самым приездом князя, так у Истомы внутри будто все задрожало. Ну, наконец-то, подумалось… А вышел облом! Так, может, сейчас получится? Все равно разгоряченные схваткой отроки и не поймут, девственна девка аль нет. Так что ж с ней церемониться? А другого случая и не представится больше – после ублажения отроков казнит князь девок. Вернее, принесет в жертву черным своим божествам, как уже не раз делал. И, скорее всего, не сам убивать будет – поручит отрокам, еще раз проверит их да кровью свежей свяжет. Рассудив так, Истома не поехал ни на болото, смотреть на игрища, как поступил Лейв с частью воинов охраны, ни в капище с князем, как сделал Ильман Карась, а, поотстав от всех, повернул обратно. И наткнулся на скачущих туда же всадников Дирмунда-князя! Вот незадача! И что им в остроге понадобилось?

Сплюнув, Истома бросил коня у амбара и обомлел! Засов на крепких дубовых дверях был сдвинут напрочь. Холодея, Мозгляк распахнул дверь… Амбар был пуст, как закрома древлянина после сбора дани киевским князем! Птички улетели.

– Эй, эй! – заорал Истома бестолково мечущимся по двору всадникам. – Сюда! Ищите!

Княжьи воины и без него сообразили, что делать. Разбившись на тройки, деловито обследовали острог и все прилегающие к нему места – стражника Жвана со свернутой шеей обнаружили быстро. Значит, были гости, не сами девки ушли. Несколько воинов тут же отправились к болоту, за собаками – всех ведь забрали на игрища, в остроге ни одного пса не оставили, а все Лейв – любил, гад, кровавые зрелища, а уж отроков псами травить – милое дело!

Посмотрел Истома на всю эту суматоху, снова зашел в амбар, помочился в угол, да, наказав, чтоб, когда собак приведут, разбудили, отправился в избу – спать. А что еще было делать-то? Организовывать погоню по ночному лесу? Так без собак – дело гиблое, а псов не скоро еще приведут, покуда на болотах отыщут… Улегшись на лавку у круглого очага из обмазанных глиной камней, Истома накрылся шкурой и захрапел. Оставшиеся в остроге воины осматривали кузницу.

Про пустой амбар все забыли, никто даже не удосужился запереть дверь – а зачем? Все равно там уже никого нет. Когда улеглась суматоха и факелы, до того освещающие весь двор, погасли, в дальнем углу амбара зашевелилась земля. Пошла трещинками, словно мертвец вылезал из могилы. Раз – и появилась из-под земли рука, два – другая, три – уже раскопались двое – Хельги-ярл и Снорри.

– Тролли и Иормуганд! – отплевываясь, шепотом выругался Снорри. – Какой-то гад нассал прямо на голову!