Вещная жизнь. Материальность позднего социализма

В приведенной цитате из статьи Василия Захарченко, главного редактора журнала «Техника – молодежи», присутствуют ключевые особенности техноутопического языка советских технических журналов. Любительское моделирование в них ассоциировалось с романтикой исследований – или, если переформулировать это в терминах Мишеля Фуко, с волей к знанию[110] – стремлением, определявшим вовлеченных в данную культуру людей как познающих субъектов, как исследователей, которым предстоит покорять сушу (самодельные автомобили), воду (яхты и моторные лодки) и воздух (сверхлегкие летательные аппараты)[111]. Дискурс любительского моделирования работал тем более эффективно, что в большинстве случаев дело ограничивалось воображаемым покорением стихий; говоря метафорически, советские технические журналы выступали как суррогат реального изготовления транспортных средств в домашних условиях и использования их для путешествий. Журналы представляли своим читателям такие путешествия в виде образов и текстов, обращаясь к ним как к единой мужской аудитории, где каждый участвует в покорении природы и ее преобразовании в антропогенный ландшафт[112]. Дискурс любительского моделирования заманивал читателей, побуждая их вообразить себя за рулем моторной лодки или автомобиля рассекающими непроходимые дикие просторы, ведущими аэросани по арктическим равнинам, обозревающими местность с небольшого самолета или путешествующими по пригородам в доме-автофургоне. Этот дискурс во многом напоминал соцреалистический канон, предписывавший изображать мир, «каким он должен быть в теории», а не в реальной жизни[113]. Конструирование реальных автомобилей, лодок и самолетов требовалось лишь в той мере, в какой они являли собой примеры, которые можно было включить в корпус этого дискурса, сделав его более убедительным и соблазнительным, – иными словами, подогревали желание мастерить своими руками.

Учитывая, что материалы для советских технических журналов поставляли сами читатели (почти все изделия они изначально изготавливали для собственных нужд, а потом делились удачными находками на страницах издания), неудивительно, что создатели дискурса любительского моделирования принимали бытовавшие в культуре фантазии о покоренной материи за реальность. Подобно сторонникам ТРИЗ, в конце 1980‐х энтузиасты технического творчества пытались безуспешно доказать, что оно способно служить общегосударственной базой для мелких предпринимателей, которые вдохнут жизнь в социалистическую экономику[114]. После краха советской социально-экономической модели аудитория этого диалекта советского техноутопизма резко сократилась до реального числа инженеров-любителей в России. Месячный тираж «Моделиста-конструктора» с 1 800 000 экземпляров в 1989 году упал до 5150 экземпляров в 2010‐м, а «Катера и яхты» превратились в современный глянцевый журнал для потребителей. Но сам дискурс продолжал жить и в постсоветскую эпоху – в частности, в утверждениях, что современные индустриальные государства достигли технического прогресса за счет применения методов и технологий, заимствованных из ТРИЗ или журналов для конструкторов-любителей[115]. Приведу одно из типичных утверждений: «В советское время японцы выписывали из СССР такие журналы, как „Моделист-конструктор“, „Техника – молодежи“, „Юный техник“, и вовсю патентовали наши идеи и изобретения. Собственно, на этом они свое благополучие и построили»[116].