Реакцией на сложившееся в науке отождествление объектов права собственности (индивидуально-определенных вещей) с объектами экономических отношений собственности (товарами) стало появление предложений о «выводе отношений собственности за их традиционные «вещно-имущественные» пределы»[184]
. Применительно к экономическим отношениям собственности (присвоения) такой подход не вызывает сомнений, но применительно к правовым отношениям он ведет к серьезным недоразумениям, основанным на смешении экономических и юридических категорий. Так, сторонники указанного подхода предлагают выделять различные «формы волевых отношений собственности», в том числе отношения «вещественной и невещественной имущественной» собственности наряду с «управленческой формой собственности»[185]. Но юридически это прямо ведет к смешению оформляющих эти отношения различных правовых режимов: вещных, корпоративных и обязательственных (договорных) прав.С экономической точки зрения можно говорить о том, что «в коммерческих корпорациях имеет место… «раздвоение» собственности на собственность участников в отношении стоимостной части имущества и собственность самой организации на эту же стоимость, а также на реальную часть (производительный капитал)», хотя вряд ли при этом возникает «долевая собственность участников», органически связанная с собственностью корпорации[186]
. Но юридически такой подход прямо противоречит общепризнанному основополагающему принципу корпоративного права – «принципу отделения» (Очевидно, что между экономическим и юридическим пониманием категории собственности имеются существенные различия. Прежде всего следует подчеркнуть, что собственность, или присвоение, – это определенное
• с одной стороны, это
• с другой стороны, собственность – это
Право оформляет обе названные стороны экономических (фактических) отношений собственности: отношение лица к присвоенному им имуществу как к своему предопределяет возможности и границы (меру) его