Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М. Часть вторая.

Я представил место, где нам всего уместней встретиться. Кладбище, где похоронены мои мама и сестра. Только это далеко даже для нас. Да и пугать своими метаморфозами отца не хотелось.

Что он скажет, когда увидит, что его любимого сына обратили в вампира? Да и где они сейчас?

Я подумал, и мне стало даже смешно: если папа узнает, что я вампир и остаюсь на Земле, он это перенесёт легче, если проводит меня в жуткий и страшно опасный космос.

- Я бы тоже хотела попрощаться с папой, - прервала молчание Нина, не выпуская мою руку, чтобы не дать малышам оттеснить её от меня.

- Снимите ошейники, мы узнаем, где искать ваших родных, передадим ваши желания, - предложили Листик и Ластик.

- Кусаться не будешь? – засмеялась Ниночка. – А то щекотно!

- Я с папой… а с тобой будут девочки заниматься.

Алёна с Зямой не просили отыскать своих родственников, они ничего о них не знали, но присоединились к нам.

- Мы поговорим с ребятами, - пообещали малыши. – Они знают, к кому обратиться, у нас, внизу, есть телефоны, старшие мальчики иногда разговаривают по ним с верхними людьми…

Уже вошло в привычку, что Ниночка будит меня по утрам. Несмотря на довольно весёлую ночь, пусть с переживаниями малышей, Нина поднялась, и ждала, когда я проснусь, ласково наблюдая за мной. От этого взгляда я и проснулся. Теперь, чтобы мы не слышали друг друга, надо было надевать ошейники. Но мы хотели слышать друг друга.

А малышам мы сказали, что приготовим им плацдарм для переселения. Сейчас там нет ещё ничего, много людей, и даже нелюдей, съест все припасы, и погибнет, а вот когда мы научим растения расти в почве Марса, потом заставим животных есть эти растения, тогда без телеков уже трудно будет!

Малыши, подумав, согласились немного подождать, выхода всё равно не было.

Ниночка у нас в экипаже будет главным биологом широкого профиля, изучит микроорганизмы Марса, и, если они не очень смертельные для нас, я попробую подышать местным воздухом, узнаю, можно ли там жить телекам, без скафандров.

Сегодняшний день не отличался от предыдущих, а вот на следующий нас с Ниной вызвали с тренировок к куратору группы. Теперь, кроме Евгения Романовича, нами занимался Юрий Фёдорович Штерн.

Он был до того велик и могуч, что мы едва доставали макушками его груди.

Несмотря на то, что мы ему завидовали, стесняясь своих щуплых тел, Юрий Фёдорович страшно огорчался тем, что он такой большой. Наш куратор с детства грезил космосом, и вот, когда его мечта стала реальностью, когда космические полёты стали, можно сказать, обыденным делом, оказалось, что он не подходит в космонавты по размеру. Тяжёл и объёмист, к тому же, имеет семью с четырьмя детьми, сам очень любит детей, и не только своих. Его никто не боялся, несмотря на громоподобный голос и внушительные кулаки, которыми он грозил шалунам.

Всё равно ребята его любили и выполняли все его команды. Подумаешь, иногда хулиганили. Мы, всё-таки, оставались детьми, в одном месте у всех ребят постоянно свербило.

- За вами пришли, - недовольно сказал Юрий Фёдорович, показывая на мальчика, скромно сидевшего на стуле. При виде нас мальчик вскочил, и робко улыбнулся. Конечно же, это был Тоха, сканер. Потому и был наш куратор хмур, бытовало поверье в Академгородке: появление сканера – не к добру.

- Пошли за мной, - пригласил нас с Ниной Тоха. Мы переоделись в тёплые синие комбинезоны с эмблемой космонавтов на рукаве, надвинули капюшоны, и последовали за Тохой.

Наш проводник привёл нас на остановку автобуса, на нём мы добрались до игрушечного городка, оказавшегося станцией метро. Спустившись вниз по эскалатору, вышли на перрон, пустой в это время суток.

- Нам сюда, - показал Тоха на дверь с надписью: «Служебный Вход».

Войдя в дверь, оказались в обширном фойе, со вкусом обставленным, с диванами и креслами, возле которых стояли журнальные столики, было светло и тепло, всюду зелень, пальмы в кадках.

Мы с Ниной переглянулись и скинули капюшоны, а Тоха взял с одного из столиков медный колокольчик, и позвонил. Не успел звук замолкнуть, как из коридора показался молодой парень, и кивнул Тохе. Мальчик подошёл к парню, что-то спросил и скрылся за углом на минуту, потом вышел и поманил нас за собой.

За углом оказался коридор с рядом дверей.

- Сашина дверь под номером семь, Ниночкина – двенадцать! – Тоха ободряюще улыбнулся нам и подмигнул. Нам сразу стало легче. Если Тоха весел, значит, всё хорошо.

И всё-таки дверь я открывал с замиранием сердца. И не зря. В глубине комнаты меня ждали папа и брат.

От такого неожиданного сюрприза я замер на месте, потом робко двинулся вперёд, но не смог удержаться, губы сами собой разъехались в радостную улыбку, ноги побежали навстречу папе:

- Папа! – радостно воскликнул я, подбегая, и тут же оказался в воздухе, потом меня папа прижал к себе, уткнувшись колючей щекой в мою шею. Подняв глаза, я увидел счастливого Жорку.

Брат был рад мне не менее папы.

- Какой ты стал, сынок! – негромко восклицал папа, слегка отодвигая меня, чтобы посмотреть мне в лицо. – Повзрослел, похорошел!

- Да, папа, я уже большой, мне десять лет!