Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М. Часть вторая.

Ребята, остающиеся на Земле, сердечно прощались с нами, крепко обнимая. Все понимали, что очередная наша встреча может состояться на Марсе, или не состояться уже никогда. Как бы то ни было, совместное обучение скрепило наш коллектив подобно ночному братству. Да, ночью мы больше вели задушевные беседы, охотились и весело трапезничали, а здесь почти всё время отдавали подготовке к полёту, учёбе и тренировкам. Мы всё равно очень привязались друг к другу, все удачи и неудачи товарищей переживали, как свои собственные.

И сейчас, выражая радость, по поводу нашего успеха, ребята не на шутку тревожились за нас: немало Первопроходцев осталось только в памяти их последователей.

К счастью, по большинству из нас плакать было некому.

Предполётная подготовка представляла более глубокое изучение спускаемого аппарата, тренировки по посадке, вернее, по укладыванию в него, погружению в анабиоз, на полчаса, затем выведение из состояния сна, после чего ты должен самостоятельно покинуть ячейку. Конечно, всё это должно было сделано автоматически, но всякое случается, так что настала череда изнурительных тренировок по выживанию экипажа в самых разных непредвиденных случаях, включая пожар и взрыв космолёта.

Сначала мы облачались в лёгкие скафандры, затем в тяжёлые, бронированные, и, наконец, самостоятельно забирались в ячейку жилого отсека. Сами набирали код, нам что-то вкалывали, после чего кровь делалась сверхтекучей и становилась похожей на антифриз, как у земноводных.

Когда наши тела охлаждали, мы засыпали, причём казалось, что мы в тепле и уюте.

Доктора гарантировали, что кровь продолжает снабжать все клеточки тела кислородом, прокачиваясь через все мельчайшие капилляры.

Охлаждение поддерживалось таймером, установленном на определённое время и отключалось при любой аварии. Тогда человек просыпался и самостоятельно покидал ячейку, выбирался из бронескафандра, если это позволяли обстоятельства, то есть, в жилом отсеке не отсутствовал воздух и не царил космический холод, или наоборот, невыносимая жара.

Не возбранялось первому проснувшемуся оказывать помощь товарищам, если это было необходимо.

Так вот мы развлекались последние дни перед полётом. Хоть мы и были давно подготовлены к предстоящим испытаниям, волнение всё равно охватило нас, до дрожи в коленках. Только сейчас, в очередной раз забираясь в ячейки и погружаясь в сон, мы начали понимать, что это всерьёз, нас по-настоящему отправят в чудовищную даль, практически навсегда, в неизвестность.

Мы старались не говорить об этом между собой, пока нас не посетили ночные друзья.

Нашей радости не было предела, малыши не слезали с нас, пока мы не побежали погулять по окрестным лесам, поохотиться. Потом собрались на ферме и жарили свою добычу.

- Пойдёмте, мы вас угостим! – потащили нас за собой малыши в хлев.

Здесь за корову принялись девочки, а кровь добыли Ластик и Листик.

- Попробуйте, как вкусно! Наверное, уже забыли вкус! – сказал Ластик, протягивая мне напиток, при этом сам облизываясь.

- Да, - улыбнулся я, отпив несколько глотков, - усталость, как рукой сняло!

- Мы на Марсе где будем держать скотину? Нам позволят построить хлев? Ты ведь возьмёшь нас с собой, папа Саша? – спросил Листик. Я чуть не поперхнулся:

- Листик! Ты же прекрасно знаешь устройство корабля! Почему ты спрашиваешь?

- Но что вы там будете кушать? Траву? Вот, мы специально вывели породу телят и свинок для Марса!

Мы уже говорили, что изучили условия, при которых эти животные могут там жить!

- Ребята, вы прекрасно знаете, что жилая зона на корабле очень маленькая, только пять ячеек, причём одна занята зелёными растениями, для поглощения углекислоты и выработки кислорода! В остальных отсеках воздуха нет! Корабль находится на орбите, туда нас отправят на «Октябрёнке»! Вы же видели, какой он маленький…

Ластик стоял возле телёнка, обняв его за шею. Если бы он умел плакать, заплакал бы, как и остальные малыши, несмотря на все знания, надеявшиеся на чудо, что папа, которого они, наконец-то обрели, заберёт их с собой.

- Почему вы Сашу называете папой? – решила отвлечь малышей Нина. – Саша мой мальчик, и, если вы его называете папой, тогда меня надо называть мамой?

- Папа Саша взрослый мальчик, а ты ещё маленькая девочка, - хмуро объяснил Ластик.

- Это как? – удивлённо посмотрела на меня Нина.

- Потому что у меня сохранилась память о прошлой жизни, - мне совсем не хотелось, чтобы Нина знала подробности. Несмотря на то, что могли разговаривать мысленно, мы соблюдали вежливость, не копались в памяти друзей.

- Расскажешь? – спросил Ниночка.

- Потом, когда сами повзрослеем. Сейчас это просто неуместно и будет тебе неприятно.

Малыши огорчались недолго, они опять прильнули к нам, растворяясь в наших чувствах.

- Что для вас сделать? – вдруг спросил Ластик, глядя на меня. Я понял, что хочу увидеть отца и брата.

- Мы подумаем, - серьёзно пообещали братья. Девочки тоже начали быстро обсуждать, как можно передать весточку моим родным, куда их пригласить.