Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М. Часть вторая.

Сильно волнуясь, я залез в кабину железного монстра, который никогда за обе жизни не водил. Повернул ключ зажигания, с облегчением почувствовав, как затряслась, загрохотала машина.

Повернул руль, чуть не вывернув руки из плечевых суставов, выжал сцепление, воткнул первую передачу, сделав перегазовку. Потом тронулся. Всё-таки хорошая машина – дизельная, не глохнет.

Немного проехав, убедился, что управлять этим монстром сложно, но можно.

Ребята тем временем добыли оружие, спросили у меня, как им пользоваться. Потом, пока я разбирался с машиной, сходили и перестреляли всех собак.

Я не возражал. К этим людоедам у меня особой любви не возникло.

Распрощавшись с друзьями, которые отправлялись на юг, мы, посмотрев вслед удаляющейся машине, поднявшей столб пыли, потихоньку отправились на север.

Тело Кольки я тоже попросил погрузить. Бросим машину где-нибудь в посёлке, возле больницы.

Самое ценное, что нашли, так это карта местности. Правда не совсем карта, скорее, кроки, но ориентироваться можно. Первым делом я решил направиться к большому озеру, возле него раскинулось какое-то село. В мои планы входило помыться, чтобы не выглядеть так страшно, переодеться, хотя бы в бельё, оно у нас было чёрным, штаны, на которых не было номера колонии, ну и кепки. Потом совершить набег на посёлок. План набега будем обсуждать позже.

Я предполагал ограбить универмаг, на предмет детской одежды, и захватить продуктовый магазин.

Надо ещё подумать. Может, в первую очередь, захватить местное отделение милиции?

Кстати, беспроигрышный вариант! Особенно если успеть переодеться в четвероклассников!

Хихикнув, я покосился на сидевших в кабине Зяму и Митяя, тоже бывшего старожила, четырнадцати лет, ничуть не выросшего за последние три года.

Митяй решил поехать с нами, в надежде добраться до мамы.

Часа через два гонки по бездорожью, появилась дорога. Причём непонятно, где лучше было ехать, чтобы не растрясти раненых, по целине, или по грунтовой пыльной дороге.

Об их мучениях я старался не думать, надо было как можно дальше убраться от владений моего братца. Хотя я не лелеял себя мечтой, что он сразу отстанет.

Нет! Он скажет: «тринадцатого – уничтожить!». Или снова захватить.

Доехав до перекрёстка, повернули в сторону озера. Я так думал сбить погоню со следа.

Гаишников я не боялся, машину с нашими номерами они не имели права останавливать.

До озера доехали беспрепятственно. Ребята высыпали из кузова, тут же посбрасывали рубахи и кинулись в воду, с огромным наслаждением сдирая с себя грязь. Всего, вместе с ранеными, нас было семнадцать ребят.

Осмотревшись, я загнал машину под деревья, растущие на берегу, и тоже бросился в воду, потеряв на время голову.

Потом опомнился и, отловив Митяя, отправил его в караул, поставив на крышу машины с карабином.

Ребята осмотрели раненых, выносить их не стали, только хорошо напоили и дали антибиотиков, потому что у них поднялась температура.

Самым мощным антибиотиком в это время был пенициллин.

Найдя Зяму, я собирался обсудить с ним дальнейшие наши планы, как вдруг над нами пролетел вертолёт. Не низко, и не высоко, военный, похожий ни Ми-8.

Проводив его взглядом, ребята продолжали заниматься своими делами. Многие вышли на песчаный пляж, все голые, высохшие под солнцем, как саксаул, коричневые.

Наш постовой вдруг выстрелил.

И тут началось что-то непонятное. Ребята стали падать, послышался свист и противные чмокающие и чпокающие звуки. Мальчишек отбрасывало, возле них образовывались красные облачка.

- Ложись! – заорал я, но было поздно, паника охватила ряды расслабившихся пацанов.

- Ма-а-ма-а! – раздался жалобный крик, его подхватили другие, бестолково заметавшись на берегу.

Пули летели со свистом, насквозь пробивая маленькие худенькие тельца.

Несколько секунд я лежал рядом с Зямой, заворожено глядя на эту нереальную картину.

Потом рванул мальчишку за руку, и помчался к машине. Зяма бежал, с ужасом глядя на резню.

Митяй уже лежал на кабине, свесившись головой вниз. Карабин валялся на песке.

Схватив карабин в руки, я взлетел на кабину, столкнув оттуда Митяя, и тут стрельба прекратилась.

Повертев головой, сначала не понял, что за звуки раздаются.

И увидел: собаки! Я выстрелил. Одна овчарка кувыркнулась, ещё одна, и на пляж выметнулась свора убийц в составе овчарок, доберманов и бультерьеров.

Ребята бросились в озеро с душераздирающими воплями. Вода тут же окрасилась в красный цвет.

С ужасом глядя на происходящее, я забыл, где нахожусь. Зяма тоже застыл на месте.

Очнувшись, я спрыгнул вниз, запихал в кабину Зяму, заскочил сам, захлопнув дверцу прямо перед кровавой оскаленной пастью взбесившегося зверя. Карабин чудом не забыл. А Зяма завалился на бок, без чувств.

Двигатель взревел, и я осторожно выбрался из укрытия, чтобы не подавить маленькие тела, в беспорядке раскиданные по пляжу. Собаки рвали их в клочья, возможно, некоторые мальчишки были ещё живы.

Зажав в себе рвотные позывы, я выехал на дорогу, и здесь разогнался. Перед перекрёстком стоял БТР, возле него нервно курил офицер. Дальше дорогу перегораживали две милицейские машины.