Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М.

Пацаны говорили, что зря это затеял, всё равно ничего не скажет. Почему, они не объяснили. Объяснил директор, которого я всё-таки отловил:

- Потому что ты сбежишь к ней.

Мы сидели у Михаила Ивановича в его кабинете, он меня поил чаем, избегал смотреть мне в глаза и беспомощно оправдывался:

- Пойми, это не моё решение. Я всегда за то, чтобы родственники жили вместе, так они легче адаптируются к новой жизни. Но чиновники говорят, что все должны быть равны, если у всех горе, то должно быть горе у всех, без исключений.

Мне казалось, он что-то недоговаривает, или просто врёт, но не настаивал.

- Пойми, Саша, если даже ты сбежишь от нас, найдёшь сестру, тебя там не оставят, опять отправят ко мне. Снова сбежишь, отправят в специнтернат, за колючку, оттуда уже будет сложно сбежать, да и условия там…

- Михаил Иванович! – тоскливо спросил я, - За что?! Что я вам сделал?!

Директор поднялся и взял меня на руки:

- Успокойся, малыш, успокойся, всё будет хорошо!

Я уткнулся носом в его плечо, слушал, и не верил ему. Все взрослые лгут, не будет мне здесь хорошо, без Лиски!

Михаил Иванович так и не отпустил меня, пронёс через весь лагерь до нашего корпуса и передал с рук на руки Никите.

На другой день нам выдавали форму. Никита взял ребят покрепче, в том числе и меня, и мы пошли к административному корпусу, рядом с которым находились склады обмундирования и продуктов.

Постояв в очереди, получили несколько тюков с одеждой, и пошли назад.

Никита сказал, что вся одежда по размерам, снятым с ребят, так что, надо смотреть на надписи. Погладить можно в бытовке, все знают, где она находится, кроме меня, но мне покажут.

Обмундирование мне понравилось, то, что надо!

Костюмчики, похожие на стройотрядовскую форму, только из более лёгкой и плотной ткани, из которой шили плащ-палатки., Ккурточки-штормовки с капюшоном, рубашки цвета хаки, длинные штаны, лёгкие кепки с широким козырьком. Это для походов. Для повседневной носки выданы были шорты такого же фасона, рубашки с коротким рукавом, накладными кармашками и погончиками, пилотки. Ещё футболки с коротким рукавом.

Всё новое. Наверняка, шефы подкинули. Судя по качеству одежды, шефами у нас была швейная фабрика, которая шьёт форму для армии. В это время для армии ничего не жалели, а так как на швейных фабриках обычно работают женщины, то постарались для детей-сирот.

Ещё к форме полагался вещь-мешок, но и тут мастера тоже о нас позаботились, и подарили нам аккуратные рюкзачки, причём, их можно было увеличивать, или уменьшать, «лёгким движением руки» расстёгивая или застёгивая замок – молнию. Мало того, не доверяя молнии, так же были пришиты ремешки, как для дублирования «молнии», так и для крепления всяких необходимых в походе предметов: котелка, фляжки, термоса, даже место для спального мешка было.. Обувь будем получать индивидуально, её надо мерить.

Меня порадовали обновки, потому что я решил бежать.

Не к родителям, не на юг, где сразу меня начнут искать, а на Дальний Восток.

Почему? Потому что там море, и есть ещё одна причина, но, пока не доберусь, не скажу, чтобы не сглазить.

Я начал составлять план побега. Сначала мне показалось нереальным такому маленькому мальчику добраться до края земли. Любой милиционер заинтересуется, почему я один, где сопровождающий.

И не только милиция, в это время немало бдительных граждан, а дети сейчас боятся и уважают старших, это не более поздние времена, когда взрослые окончательно потеряли уважение у своих детей. Появились законы, по которым взрослый не имеет права сделать замечание ребёнку, а если даст ремня, собственному оболтусу, за ту же двойку, легко может попасть за решётку.

Единственный выход был, так это, если полагаться на свою ловкость, опробовать знания и умение, которые дала мне моя семья, в том числе Лиска. Теперь я так всегда ласково называл сестру, чтобы не ныло сердечко. Сердце у человека размером с его кулак. Я смотрел на свой кулачок, и вздыхал.

Итак, сначала надо было как-то добраться до железной дороги, лучше до станции. Сначала поехать на товарном поезде, благо сейчас лето. Сменная одежда есть, можно взять пионерский галстук. Это снимет многие вопросы, пионерский галстук сейчас аналог комсомольского, или партийного билета. Если мальчик в форме, значит, он выполняет какое-то задание. Посылать одного пионера с поручением вполне возможно, никто даже не подумает обидеть ребёнка, разве что в очень редких случаях.

Потом, можно пристать, временно, к какой-нибудь группе туристов, пока они едут на поезде. Будут думать, что я чей-то брат, а потом, когда я исчезну, задумаются: а был ли мальчик?

И вообще, вернут, так вернут! Надо проверить, в принципе, возможно, это, или нет?

Я по любому бы поехал на дальний Восток, рано, или поздно, но лучше рано. Зачем? Просто надо.

Меня удерживала Лиз, я любил её, сильно любил, она меня выкормила, вырастила, мама моя…

Я закрыл глаза, потом вспомнил, что Жорка велел сидеть тихо, пока они не заберут меня.