Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М.

Я почесал зад. Не послушаюсь, ой, как будет больно! Попадало, и не раз, даже Лис не вмешивалась, только следила, чтобы не изувечили. Поводы были. Нечаянные. Я ведь был умным, пытался жить по - своему, указывать старшим…

Но, если не найду Лис, в семью постараюсь не возвращаться, лучше останусь в детдоме, чем всю жизнь воровать, а, может быть, убивать.

Я опять задумался. После побега могут определить в другую группу, даже в другой детдом, с усиленной дисциплиной, а потом и за колючку, как говорит Михаил Иванович. Может, пугает?

Где найдут, там и оставят, чтобы не тратиться на переезд, документы запросят…

Надо всё взвесить, а пока набрать продуктов, на первое время, потом можно будет покупать, а когда кончаться деньги, добуду ещё.

- Санька, ты о чём думаешь? – спросил меня Никита. Надо же, повезло мне с друзьями, насквозь видят! Тот же Никита, настоящий вожак, ему даже приказывать не надо, ребята сами попросятся на какое-нибудь дело.

За всеми ненавязчиво наблюдает, старается помочь. Каким он будет через двадцать лет? Хорошо было бы, если бы не очерствела его душа.

Я вопросительно посмотрел на Никиту.

- Ты что, в рывок собрался? Сестру искать?

- Где же её найдёшь? Сколько у нас детских домов? Тысячи?

- Наверное, в личном деле есть отметка, куда отправили. Лет через десять ты придёшь и спросишь, куда дели твою сестру. Они должны знать. В другом детдоме тоже обязаны ставить отметку о переводе, если отправят дальше.

- Откуда знаешь? – мрачно спросил я.

- Меня переводили два раза, я даже своё дело видел, - улыбнулся Никита.

- И что же там было написано?

- Да… Ничего интересного, - отвернулся мальчик.

Ого! Уже любопытно! Что мог наделать этот тихоня, если его два раза переводили из одного места в другое? Разрушал родной дом? Бегал? Но идея интересная. Где наши дела? Возить с собой сотню дел? Так и потерять можно, наверняка, в детском доме, в кабинете, под замком, в сейфе.

Добыть можно, но для этого надо вернуться в город, а мы ехали на восток, четыре часа, это около двухсот километров, если вычесть остановки.

Не буду утомлять долгими рассуждениями, скажу только, что решение моё окрепло, когда я узнал, что мы отправляемся в поход, на несколько дней.

Краем уха слышал, что потом пойдут дожди.

Внешне я успокоился, но видел, что опытного Никиту так просто не проведёшь, поэтому стал вдвое осторожнееен.

На «дело» пришлось идти в трусах и майке, будто отлучился «по - большому».

Трусы были чёрные, майку пришлось повесить под потолком уборной, слишком светлая, а тело у меня смуглое. Заточка и стилет были спрятаны в трусах, вдоль боковых швов.

Пробравшись к складу, я осмотрел замки. Замки были несложными, единственным препятствием был замочек с бумажной пломбой. На пломбе должна стоять печать, иначе легко было бы заменить бумажку, после вскрытия. Однако я был знаком с этой системой. В общем, запоры здесь, при социализме, были для честных людей: видишь, замок висит, значит, не входи. И то, что ключи от квартиры клали под коврик, и в дверях оставляли записку, где они лежат, не анекдот, и воровской закон чтили: дом, больница, дети, неприкосновенны.

Конечно, обнести квартиру было не зазорно, но надо знать, что это за квартира, иначе только спалишься, что там брать, у честного труженика?

Такие мысли бродили в моей голове, когда я тихо вошёл на склад. Нашёл тряпку, сделал узелок и сложил туда две банки мясных консервов и четыре рыбных. В темноте не разглядел, каких, но не суть важно. Аккуратно все, заперев, я вернулся к уборной. Здесь меня ждал Никита.

- Готовишься? – поинтересовался он. Я молчал. – Ничего, что у своих берёшь?

Я хотел сказать, что беру своё, сухим пайком, но ничего не сказав, пошёл в столовую.

- Сань! – Никита шёл следом, - Ну, прости, глупость сказал!

Я не ответил, не оглянулся. Открыв дверь кухни, которая вообще, запиралась на один «амбарный» замок, вошёл, в темноте нашёл кухонный стол, открыл и поставил на полку консервы.

Никита виновато сопел рядом.

- Сань, забери. Если твёрдо решил уйти, ничего никому не скажем, просто нам очень не хочется, чтобы ты ушёл. Пойми, нам будет плохо без тебя, Сань, пойми, ты к нам больше не вернёшься, даже если тебя схватят за забором! Саша, прости меня!

Чтобы не растрогаться, я не стал смотреть другу в глаза, мы вышли, я запер дверь и вернулся в уборную. Сделав там свои дела, я взял майку и пошёл спать, так ни словом не нарушив молчания.

Славка, который и здесь был моим соседом, тоже не спал. Когда я лёг, он повернулся ко мне, взял за плечо:

- Саша! Саш! Не уходи, а? – я посмотрел на него, и отвернулся. «Навязались на мою голову!», - сердито подумал я, уже засыпая. Но тут же поднялся: я забыл позвонить брату!

Уходя, бросил:

- Не ходите за мной!

Я потихоньку, держась в тени, добрался до административного корпуса. К счастью, руководство не ночевало в корпусе, у них был свой жилой дом.

На дверях директора не было никаких печатей, только внутренний замок. Знакомой мне конструкции. Открыв его, я прошёл к столу, на котором видел телефон, снял трубку и услышал гудок.