Весна

— Не до чорбы мне теперь. Пойти разузнать, от кого оно и что там прописано. А важное это дело — письма получать. И пустяковая вроде бумажонка, а вот — на тебе! Кто ее знает, через какие моря-океаны пролетела?

Инка подала ему шапку. Выйдя за ворота, Лазар натолкнулся на ватагу ребятишек, игравших в чехарду и, точно щенята, кувыркавшихся по земле. Так как на душе у него было радостно и он торопился, Лазар не обошел детей стороной, а взял да и перепрыгнул через них. Мальчишки, разобидевшись, закричали ему вслед:

— Эй, Лазар, Лазар, за что Кривицу зарезал?

Лазар сорвал с головы шапку и замахнулся. Малыши прыснули во все стороны, словно вспугнутые воробушки.

Согнувшись в три погибели, Лазар вошел в корчму. Там были только двое — корчмарь Яне да дед Иван Кримка[4]. Яне пыхтел над какой-то тетрадкой, что-то подсчитывал, слюнявя карандаш и почесывая им в голове. Дед Иван сидел, уставившись в отворенную дверь.

Был вечер. Народ возвращался с поля. Дед Иван дожидался, когда односельчане распрягут волов и зайдут в корчму, чтобы высыпать перед ними ворох новостей. До работы дед Иван был не больно охоч. Любил полеживать в тенечке у себя в саду, подстелив козью шкуру. Слушал гомон птиц, жужжание пчел и сочинял всевозможные новости. Уж что-что, а сочинять он умел. Умел он, кроме того, и читать, а писать знал только одно слово — Иван. Больше ничего.

Лазар подсел к нему.

— Доброго здоровья, дед Иван!

— И тебе дай бог здоровья. Ты что, Лазар?

— А вот что, дед Иван, письмо получил.

— Быть того не может. Какое письмо?

— Вот затем к тебе и пришел, чтобы ты мне его прочитал.

— Давай сюда. Я, брат, тертый калач, мне эти дела не в диковинку. А сказать, чтоб всякие там гимназии закончил — так нет. Грамоте выучился в России, когда огородничал там.

— Агромадная, братец мой, страна — ого-го! И агромадную я там науку превзошел. Столько всяческой премудрости понабрался, что голова стала тяжелей ломского арбуза. Рассказать бы обо всем об том немудрящим нашим людишкам — враз бы поумнели. Да, вишь, недосуг им меня слушать — работы у них завал.

Дед Иван Кримка достал из-за пояса потертый футляр, вынул очки с помутневшими от времени стеклами, напялил на нос, осторожно надорвал конверт, вынул письмо и, едва начав читать, сокрушенно закачал головой:

— Худо, брат.

— Что худо?

— Плохое письмо. Погоди, дай разобраться.

Лазар вздрогнул и весь сжался в своем темном углу. Человек он был пуганый. Сызмальства носил в душе страх. Как-то, когда ему было пять лет, забрел в их село медвежий поводырь и привязал своего зверя к плетню, у самого их дома. А медведь ненароком отвяжись, да и войди в открытую калитку. Маленький Лазар в это время играл во дворе под шелковицей. Волоча за собою тяжелую цепь, медведь двинулся к мальчику и переступил через него. Не тронул, ничего худого ему не сделал, но и этого было достаточно — долго, пока Лазар не вырос, все мерещился ему, все стоял перед глазами медведь. Двадцати лет от роду Лазар осиротел и пошел наниматься в люди. Ходил из села в село, искал работу. Но тут на него накричат, там отругают, никак не мог парень подыскать себе места. Наконец добрался до села Осикова, там и зацепился. Пробатрачил лет пять-шесть, скопил немного деньжат и женился на Инке. Они сняли в аренду огород и стали разводить овощи. В будни работали на огороде, в праздник отдыхали. Жизнь вели самую скромную. И надо же было случиться такому — однажды ночью какие-то бандиты зарезали и ограбили мельника Кривицу. Крестьяне, знавшие робкий нрав Лазара, принялись, потехи ради, донимать его расспросами.

— Слышь, Лазар, а ты не из тех ли будешь?

— Из каких?

— Да тех, что Кривицу прикончили?

— Да вы что, братцы, я и мухи-то не обижу…

А неотвязные шутники знай потешаются.

— Не отказывайся, — говорят, — не иначе, твоих рук дело.

И чем больше оправдывался бедняга, чем больше умолял не пугать за зря, тем пуще раззадоривались осиковчане. Тогда-то и прилипла к нему кличка — Лазар Душегуб. Невмоготу стало Лазару. Целыми ночами, бывало, мается, и сон его не берет. И вот как-то по весне собрал он свои пожитки, нагрузил на телегу и потихоньку да полегоньку добрался до нашего села. Поглядели наши на его бедноту, взяла их жалость, и решили они помочь человеку. Незадолго перед тем отдала богу душу бабушка Кына. Бобылка — никого, даже кошки после нее не осталось. И пустили Лазара в ее домишко. Там он и расположился на житье.

Растроганный людской добротой, Лазар отправился в Яневу корчму и там рассказал о своих бедах-мытарствах. Рассказал о медведе, о людях, которые взвели на него напраслину, будто это он убил мельника Кривицу. Ничего не утаил. Все как есть рассказал, как на духу.

— Чем же заниматься будешь? — спросил его кмет.

— Я огородничать умею.

— Ну что же, огородничать так огородничать, — главное в деле толк понимать.

Но уже на следующее утро, когда повез Лазар навоз на огород, целая орава детишек бросилась за ним следом с криками:

— Лазар Душегуб едет! Лазар, зачем мельника зарезал?

Трижды пытался Лазар распрощаться с нашим селом, но дед Иван Кримка каждый раз останавливал его: