Весна безумия

И я уткнулась ему в ключицу, вдыхая привычный аромат, по которому так соскучилась. Молчала, а Тим, видимо, ждал ответа, тоже вдруг начал оправдываться:

— Я всё понимаю, но, блин, Илья — это последний человек, к которому нужно идти за помощью. Не впрягайся больше за меня, ок? Я сам всё разрулю.

— Как бы ты разрулил, если в больнице лежал?! — я чуть отпрянула, чтобы заглянуть в лицо Тиму. — А к тому моменту, как вышел, уже бы отчислили!

— Даже если бы отчислили, пофиг. Невелика потеря, я никогда особо не любил нашу гимназию, слишком много пафоса из ничего.

— И на меня тоже пофиг? — меня почему-то это так задело. — Оставил бы на растерзание Ковалёву? Сам говоришь, что бесит, когда Илья ко мне пристаёт, а собрался из школы свалить! Если тебе пофиг, то мне нет! Так что считай, что я впряглась не для тебя, а для себя!

И Тим вдруг улыбнулся, глядя на моё негодование. Умилительно поджал губы и смотрел как на маленькую капризную девочку. И из-за этого взгляда я лишь ещё сильнее нахмурилась. Тим наклонился к моему лицу, коснувшись своим лбом моего, и тихо с улыбкой проговорил:

— Никогда! Мне никогда не будет пофиг на тебя!

— Незаметно, — буркнула я. — Мог бы и ответить мне. Когда не пофиг, не говорят «не нужна» и не гонят от себя.

— Прости за это, — Тим перестал улыбаться. — Если я монстр в твоих глазах, то зачем тебе я? И правда, думал, что будет лучше, если ты не увидишь меня таким.

— Лучше от этого будет только Ковалёву, — сжала я губы. — Он, похоже, только этого и добивается, чтобы мы поссорились.

— Прости, я тупанул, — снова сделал виноватое лицо Тим, а потом усмехнулся. — Давай больше не будем ссориться хотя бы назло Илье! Пошли уже гулять!

Глава 44. У Лики

Мы нагулялись так, что к вечеру у меня ноги гудели словно высоковольтные провода. Зато Тим заметно повеселел. Пачка из оранжевых эмэндэмс произвела на него впечатление. Когда открыл, долго смеялся. А, после того как мы их слопали, ещё долго улыбался. Его улыбка, которую я так любила, вернулась ценой пачки оранжевых эмэндэмсок.

И если поначалу Тим напрягался, если я хотела помочь сделать что-то, с чем одной рукой управиться проблематично, то потом сдался и позволил себе помогать. Тим ещё повредил правую руку, ведущую, ему и есть было неудобно, и писать, и даже телефоном пользоваться. И если ему писал Паша, то Тим отвечал голосовыми.

Когда мы гуляли по парку и проходили мимо спортивных комплексов, где занимались люди, Тим чуть притормаживал и проницательно, с какой-то тоской вглядывался в их движения, тяжело вздыхал и двигался дальше.

Я невзначай завела разговор о травме, Тим тут же перевёл тему. А мне нужно было докопаться до причины его тоски, хотелось помочь.

— Ты опять не ответил.

— А что отвечать?! Порвал связку, зашили, теперь вот в ортезе нужно месяц тусить, пока заживёт, потом ещё восстановление неизвестно сколько, и никто не даст гарантий, что вернётся прежняя мобильность.

— Ты так грустишь из-за травмы или из-за того, что не ходишь на тренировки, или потому, что пропустишь соревнования?

— Из-за всего сразу, это уже как зависимость, — Тим со злостью пнул камень, вздохнул, но потом посмотрел на меня. — Хочешь мороженое? Или шоколад? Чай? Пошли похаваем!

И не дав мне возможности ответить, потащил в ближайшую кафешку. Тим взял и себе, и мне блинчики с мороженым, и мы сели у окошка, уплетали их. Тим глянул на время в телефоне:

— Нам нужно будет ещё за моими вещами заскочить к Лике перед отъездом.

Когда допила чай, меня так разморило, что никуда идти не хотелось. Ноги ныли.

— Как же ты теперь будешь в школу ездить? Не надумал вернуться домой?

Тим опять сжал губы, напрягся:

— Разберусь, но домой не вернусь.

— А если отец извинится?!

И Тим захохотал, искренне и громко.

— Ты ещё скажи, гордиться начнёт, — просмеявшись, ядовито добавил он.

— Но он же пришёл в школу, когда тебя собирались отчислить, всё разрулил. Тим, ему не всё равно.

Скулы Тима напряглись:

— Ага, пошёл, чтобы потом лишний раз ткнуть мордой в то, какое я говно! Ты просто его не знаешь!

Я вздохнула и корила себя. У Тима две больные темы: отец и Ковалёв. И если я не хочу портить ему настроение, то лучше их не касаться, он даже про спорт хоть и говорил с тоской, но так не напрягался.

К Лике мы добрались только в семь вечера, её ещё не было дома, но Тим сказал, что она уже подъезжает. Мы собирались успеть на вечернюю электричку, которая отходила в восемь. У Лики была однокомнатная студия, зонированная на две комнаты: спальню и кухню-гостиную. Тим явно обитал в гостиной на диване, его вещи валялись на полу, постель смятая и неубранная, видимо, он всё побросал и убежал встречать меня.

— Я сегодня проспал, — признался он, поднимая с пола свои вещи. — Но не опоздал к тебе. Ян, а может, останешься? Лика точно против не будет.

— Зато мои родители будут против, да и я не планировала, — растерялась я.