«Весна и осень здесь короткие». Польские священники-ссыльные 1863 года в сибирской Тунке

Ксендз Владислав Байковский, молодой тогда человек, на протяжении трех лет добивался, чтобы ему разрешили поселиться в Иркутске или освободили и позволили вернуться в Европу, доказывая, что имеет на это право на основании амнистии апреля 1866 года, объясняя, что со дня на день, «от почты до почты» тщетно ждет положительного решения властей и отъезда. «Я – человек слабого здоровья» и «если ожидание затянется, – писал он в феврале 1869 года властям, – умру здесь от тоски». В самом деле, его положение могло удручать и даже приводить в отчаяние, ведь Байковский был приговорен «всего лишь» к поселению в Сибири под надзор, а многие светские ссыльные с подобными приговорами давно уже вернулись в страну. Наконец и его «освободили» в марте 1872 года – но на поселение в европейской России, заменив наказание «менее суровой» ссылкой, которая продлилась еще более десяти лет. В конце концов, Байковский навсегда остался в России.

Со временем полицейский надзор над тункинскими ссыльными смягчился и им разрешили передвигаться на большие расстояния или бывать в Иркутске, но в Тунку польские светские ссыльные не приезжали. Ни один из ксендзов об этом не упоминает. Да и с какой целью кто-нибудь стал бы наведываться в это уединенное место?

Возможность общаться с соотечественниками появилась, когда в близлежащий Култук прибыли польские исследователи во главе с Бенедиктом Дыбовским. В 1869 году к нему приезжали из Тунки с ночевкой ксендзы Александр Янковский и Рафал Древновский. Заодно они могли узнать новости о судьбах других кругов ссыльных, а ксендз Древновский, интересовавшийся медициной и практическим лечением, наверняка пользовался советами «лекаря-чудотворца» Дыбовского, слава о котором шла по всей Сибири. Возможно, в Тунку заглядывали товарищи Дыбовского, также ссыльные и натуралисты, Александр Чекановский и Ян Черский, в начале 1870-х годов организовавшие (с ведома и разрешения властей) исследовательские экспедиции на север Тункинской долины. В 1872 году, когда Черский вел исследования где-то на берегах Иркута, ксендз Феликс Ковалевский, страстный орнитолог, прислал ему найденные в горах кости черепа овцы аргали (oris argali), которые были необходимы натуралисту для исследований.

IV. «Коли хочешь жить, нужно есть» – забота о хлебе насущном

Первых ксендзов, прибывавших в Тунку, местные жители принимали подозрительно, недоброжелательно и даже враждебно, однако не упускали случая нажиться на их несчастье. Требовали немереных денег за продукты, причем в этой операции участвовал сам Плотников, который заранее набил свой амбар всем необходимым, понимая, что прибывающие поселенцы будут вынуждены где-то это покупать, а он, таким образом, получит хорошую прибыль. Плотников сразу сообщил полякам, что «у него на складе, то есть в амбаре, имеются отличная пшеничная и ржаная мука, ячменная и гречневая крупа, томское масло, сахар, чай, соль, свечи и мыло, и даже русский табак, сигары и папиросы превосходного качества, и все перечисленные товары можно приобрести в любое время и по сходной цене».

Дороговизна первого года пребывания ксендзов в Тунке была связана еще и с прошлогодним неурожаем: «замерзли все посевы на полях, прямо на корню, и мука была желтой, как лимон».

А между тем большинство ксендзов, прибывших в Тунку, терпело нужду. Они приезжали из дальних концов Сибири, в плохой одежде, некоторые были больны. Ксендз Куляшиньский вспоминал спустя годы: «одежду нашу главным образом составляли балахоны и тулупы, причем видавшие виды, так что мы производили впечатление оборванцев и отбросов общества, а священное облачение, если кому удавалось его провезти, хранили для последнего пути». Подобным образом писал Матрась: «Одежда, белье и обувь у нас были перешиты из арестантского обмундирования, которое нам выдали во время этапа в Сибирь». Они получали «по три рубля в месяц на питание, одежду, белье, обувь, свет и дрова, то есть, одним словом, на всё про всё».

Их распределили по крестьянским избам или по разрушенным хибарам, в которых когда-то жили ссыльные донские казаки. Ксендзы считали, что местные жители должны обеспечить их дровами и светом, полагая, будто имеют на это право, что лишь усугубило недоброжелательность и сопротивление. Вероятно, священники жаловались чиновникам в Иркутск, потому что 11 апреля 1866 года иркутский гражданский губернатор написал Плотникову официально и сухо: «Жители Тунки не обязаны предоставлять ссыльным жилье, воду, дрова и свечи. Известить преступников, что они должны сами искать себе жилье, сами заготавливать дрова и обеспечивать освещение, сами носить воду, и будучи лишены прав, не могут ожидать постоянных услуг или помощи от местных жителей».