Весна художника

В самом Ольштыне меня растолкал водитель. Продрав глаза, я огляделся и понял, что мы приехали — о чудо — на вокзал. Мой путь лежал в Старый город, так что, уточнив дорогу, я отправился в путь. Не то, чтобы я прекрасно ориентировался в пространстве, но, наверное, свою роль сыграло то, что дома в этом городе не были похожи один на другой, и узнать огромный торговый центр, за которым, собственно, и притаился исторический центр польского города, я смог. Судя по часам, которые показывали десять часов утра по местному времени, я вполне успевал на встречу, так что решил позволить себе немного побродить по улочкам. Наведавшись в один небольшой магазинчик, где продавали всякие забавные штуки, вроде ручки в форме кенгуру с механизмом, с помощью которого пишущий предмет мог отправить кого-нибудь в нокдаун — у кенгуру выдвигались передние лапы, на которых красовались боксерские перчатки — я прикупил парочку безделушек для парней. Представив, какое лицо будет у Демида, когда он узнает, что пока они вкалывали, я шлялся по магазинам, я не смог удержаться от смешка.

Наконец, время моей прогулки подошло к концу, и, я решил, что пора отправляться на встречу — нет, не с судьбой, но с кем-то, от кого она в какой-то степени зависела. Сверившись в предусмотрительно скачанной электронной картой, я нашел то самое кафе, в котором, если верить часам, меня должны были уже ждать.

Небольшое, но очень уютное заведение встретило меня абсолютно пустым залом. Только девушка-официант протирала один из столиков, но заметив меня, бросила свое занятие и устремилась ко мне, спросив что-то по-польски.

Я покачал головой, и на довольно сносном английском сказал:

— Добрый день. Меня должны ждать здесь.

Улыбнувшись, официант покачала головой и произнесла на чистом русском:

— Не напрягайтесь так. Я говорю по-русски. И нет — пока здесь, кроме нас с вами, никого нет.

— Что же, — почесав небритую щеку, пришел я к самому логичному выводу, — Тогда мне придется подождать.

Присев за один из столиков, я огляделся. Прикольное местечко, которое словно сочетало в себе совершенно несовместимые вещи. Вся мебель была словно приобретена по отдельности в разных местах. Мягкие велюровые диваны соседствовали с плетеными стульями, а резные кресла были приставлены к садовым столикам. Тот, за который опустился я, вообще был выполнен из бревна. Серьезно — кофе, который я заказал, девушка поставила на очень широкий и покрытый лаком пень. Забавно. На стенах я обнаружил несколько неплохих картин, и парочку экспозиций, которые представляли из себя вставленный в раму мох.

Но кофе в этот месте делали отличный. К такому выводу я пришел, когда сделал первый глоток. Мало кто знает, но я весьма придирчив был, когда дело касалось напитков. И в этом плане в той же Италии меня поджидало горькое разочарование. Свято веря, что в этой стране не только лучшая в мире пицца, но и божественная арабика, я прикупил несколько пачек. Шесть, если быть точным. Ну, чтобы друзьям привезти, и себе оставить — Кот тоже любил по утрам побаловать себя горячей кружечкой. Вот только уже в отеле, когда я на пробу сварил себе порцию, воспользовавшись машиной, которая была в моем номере, понял, что жестоко ошибся. Кофе не был невкусным — он был никаким. Как на вкус, так и на запах. Создавалось впечатление, что его уже один раз сварили, а потом жмых собрали, упаковали, и после продали мне. И вот такое г… я вёз домой.

В кафе же мне подали ни много ни мало, а напиток богов. В меру крепкий, с пенкой и маслами, не пережженый — просто идеальный кофе. Который хотелось пить вечно, растягивая удовольствие.

Вот только осуществить свой план мне не удалось. Поскольку, не успел я в полной мере ощутить его вкус, как входная дверь хлопнула, и уже через пару секунд незнакомый мужской голос над моей головой спросил:

— Ефим?

Подняв глаза, я медленно кивнул, изучая молодого парня, который, получив утвердительный ответ, поспешил занять место напротив меня.

— Простите, — тут же сказал он, виновато улыбаясь, — Не мог найти где припарковаться. Сегодня суббота, все спешат за покупками. Город напоминает муравейник в эти часы.

Парень подозвал официанта, и пока он делал заказ, я продолжал изучать его всего, начиная с идеально начищенных ботинок и заканчивая взъерошенными вихрами медных волос. У Мари были локоны такого же оттенка, и я знал, что на свету они напоминают раскаленное солнце. Вот только если прическа Данчук мне нравилась, и, глядя на неё, я чувствовал лишь тепло, то глядя на своего собеседника, подобных чувств я не испытывал.

Закончив разговор с официантом, парень повернул голову в мою сторону.

— Признаюсь, я удивился, когда вы мне написали, — сообщил он, откидываясь на спинку невысокого диванчика, — Мало кто с моей родины вспоминает обо мне. Тем более — незнакомцы. Всё же, не такая уж я известная в России персона.

Я чуть кривовато улыбнулся, прежде чем ответить:

— Я был на одной вашей выставке. И мне очень понравились некоторые ваши работы, Яков.