Весна, которой нам не хватит

- Я просто хотела для него нормальной жизни, - тоскливо сказала пожилая малье. – Насколько это возможно. Когда мне предложили... Редж тогда был ещё ребёнком, у него не было права голоса. Мне обещали, что он будет жить почти как все. Работать, быть свободным. Разве что семья, дети... на это они не могли пойти. Боялись передачи дара, конечно же... Стерильность была одним из условий нашей договорённости. Я согласилась, подписала согласие. Редж меня не простил… в юности он любил одну девушку, но уехал в столицу, чтобы не видеть её, потому что понимал, что не сможет дать ей то, чего она заслуживает: брак и детей. Дети! Как будто в них счастье, у меня было трое, и что? Одна оказалась чудовищем, другая и думать обо мне забыла! А вы, малье Флорис? Неужели вы не боитесь?

Она посмотрела на меня, и я почувствовала, как краска заливает лицо. Я не была готова к этому вопросу, к необходимости отвечать, особенно в присутствии Эймери. Но малье ждала ответа, и я сказала первое, что пришло в голову:

- Я боюсь и не боюсь одновременно. То есть... никто не знает, как происходит передача способностей, это случайность, я надеюсь. Но если предположить... Нет, я приняла бы ребёнка с любым даром. Но не уверена, что смогу принимать жестокий мир, обрекающий его быть изгоем.

Малье Симптак покивала головой. Морщинистые руки безвольно упали вдоль туловища.

- Всё это понятно, - тихо сказал Эймери. - Понятно, что получили вы. А что у вас попросили взамен? Не только, гм, невозможность стать отцом для вашего сына?

- Разумеется, не только. Участие в какой-то экспериментальной программе, вот что было их условием.

- Какой программе?

- Толком не знаю. Я была не в том положении, чтобы требовать ответов. Они забрали Реджа тогда на несколько дней, когда он вернулся, у него были… шрамы. Несколько шрамов на теле. Не знаю, что они с ним делали, и он сам ничего не помнил. Программа контроля инаких. Контроль – ключевое слово, верно?

- Верно, - эхом отозвался Эймери.

Контроль, да. Скверный дар можно использовать во благо, вся соль в том, чтобы этот дар не обратился против заказчика.

- Больше ничего не знаю, - малье резко поднялась с мягкого пуфика, на котором сидела, упруго, совсем как молодая, полная сил женщина. – Устала, голова болит. Уже поздно. Уходите. Хотя, вы же из столицы... Уже очень поздно, но мой возница вас отвезёт. Я распоряжусь.

Я открыла было рот, но Эймери спорить и продолжать расспросы не стал. Склонил голову в согласном кивке.

- Береги девочку, инакий, - сказала вдруг малье Симптак. – Хорошая у тебя девочка.

- Благодарю, - ответил Эймери очень серьёзно. Поднялся, протянул руку, помогая встать мне. – Вы правы. Самая лучшая.

Глава 24. Крысиные бега

Сон, который мне снился, был мягким, уютным и сладким. Длинные шелковистые волосы Эймери щекотали щёку, земля качалась подо мной, словно мы плыли на корабле. Эймери прижимал меня к себе.

Нёс на руках..?

Потом качка внезапно кончилась, а моё тело – сонное, тяжёлое, ватное – опустилось на что-то мягкое и, к счастью, неподвижное. Эймери отстранился, осторожно принялся высвобождать руки, а я очень-очень хотела попросить его остаться, только губы почему-то не слушались. Впрочем, это же был только сон.

Его губы невесомо коснулись лба, носа, щеки, пальцы пробежались по векам, губам, волосам, задержались на плечах, груди, очертили окружность живота...

***

Я проснулась от странного, совершенно незнакомого ранее ощущения. Как будто... как будто... Как будто чья-то когтистая шершавая лапа нахально царапала кончик моего носа!

Небесный крот!

Дёрнулась и села. Огляделась, пытаясь понять, где нахожусь. Спала я в одежде, без плаща и туфель, но под одеялом. Одеяло было немедленно сброшено на пол… так… я в платье и чулках, и платье явно нуждалось в стирке и глажке. Как и его хозяйка... я провела рукой по растрёпанным волосам. От вчерашней укладки не осталось и следа, кто-то вытащил из волос все шпильки и заколки.

И проснулась я не в общежитии КИЛ. Эта комната, эта кровать с тонким колючим одеялом мне незнакомы. И кошка... откуда здесь взялась трёхцветная кошка с рыжей звёздочкой на лбу, которая после неудачной попытки изучения моего носа явно потеряла интерес к гостье и теперь равнодушно вылизывалась, устроившись на полу в прямоугольнике солнечного света?

- Ксюта, кс-кс-кс... - я сначала позвала и только потом поняла, что если кошка мальёка Реджеса здесь, то это дом Эймери.