Весна народов

Но восточное не значит русское (московское). Андрей Шептицкий усвоил украинский взгляд на историю. Он считал именно Украину и украинцев наследниками Древней Руси. Православие, Древняя Русь, Украина – «все это было его “святая святых”; он считал их подлинной, ничем не замутненной русской стихией, которую нельзя этнографически отождествлять и политически сочетать с Великороссией. Исторические судьбы и пути Украины и Великороссии различны…»[355]. При этом митрополит Андрей оказался прирожденным политиком. Он был депутатом и в рейхсрате, и в Галицком сейме. Там он отстаивал именно украинские, а не польские права, да так, что заслужил себе твердую репутацию «врага польского народа»[356]. На упреки в ренегатстве он возражал: «Шептицкие – род русский, но в XVII веке окатоличился и ополячился. Предки наши изменили русскому имени. Я исправляю ошибку предков…»[357] В данном контексте «русское» означает «украинское», ведь именно себя украинцы считали и считают подлинными русскими (руськими), а нас, восточных русских, называют москалями. «Я украинец», – заверял Шептицкий окружающих[358].

Андрей Шептицкий впервые взялся распространять униатство и за пределами Галиции, прежде всего в России (не только на украинских землях, но также в Москве и Петербурге), которую он нелегально посетил в 1908 году. Уже это давало основание российским властям видеть в отце Андрее врага. В сентябре 1914-го Шептицкого арестовали по приказу генерал-губернатора Бобринского.

Митрополит Андрей будет в своей жизни досаждать очень многим, но за решетку его отправили только однажды. Полякам времен Пилсудского он был как кость в горле, однако его не арестовали. В 1939–1940-м не арестовали даже сотрудники НКВД, хотя брат отца Андрея Лев был расстрелян, а племянник убит под Катынью. В 1941–1944-м его не тронут нацисты, а осенью 1944-го – Смерш и НГКБ: слишком уж был влиятелен, авторитетен, любим народом. Решились только русские имперские власти. Арест Андрея Шептицкого вызвал в Европе большой скандал.

За митрополита Андрея и униатов Галиции заступился французский посол Морис Палеолог. Он обратился к С.Д.Сазонову, что возглавлял тогда Министерство иностранных дел. Сергей Дмитриевич был выпускником Александровского (того самого, Царскосельского) лицея, начинал дипломатическую карьеру в Лондоне, долго служил в русской миссии при Ватикане, почти два года был русским послом в США. Но самый либеральный из российских министров не прислушался к словам Палеолога: «Я готов признать, – заявил Сазонов, – что политика Бобринского часто оказывается неудачной и что наши чиновники действуют неуклюже. Но не ожидайте от меня, что я выступлю в защиту униатов; я уважаю римских католиков, хотя и сожалею, что они впали в ошибку. Но я ненавижу и презираю униатов, потому что они ренегаты»[359].

На самом же деле митрополита Андрея арестовали не как еретика или ренегата, а как вождя мазепинцев, самого главного украинца, которого следовало изолировать от общества. С течением времени российские власти только укрепились в своих подозрениях относительно Шептицкого. Уже в 1916 году в их руки попал проект создания украинского государства, который отец Андрей подготовил еще летом 1914-го. Если Германия и Австро-Венгрия победят, то Украина станет новым государством, созданным «в духе козацких традиций», но «под протекторатом Вены». Во главе этой новой державы станет один из представителей рода Габсбургов. В Украине будет и своя Украинская православная церковь, независимая от Святейшего синода и очищенная от «московских влияний». С епископских кафедр изгонят всех русофилов, на их место поставят украинцев: «Таким образом, единство Украинской церкви будет сохранено или возобновлено, но будет решительно и фундаментально проведено размежевание с Российской церковью»[360].

Император Николай II, ознакомившись с «меморандумом» Шептицкого, написал: «Какой мерзавец!»[361]

Конец русского Львова

1

После взятия Перемышля Восточная Галиция, казалось, уже прочно была закреплена за Россией. Население или радовалось, или не показывало вида, смирившись со своей участью. На улицах Львова, Тарнополя, Самбора следили за порядком русские городовые. Мальчишки на улицах продавали «Новое время» и «Биржевые ведомости». Вместо исчезнувших украинских вывесок появились русские: «Петроградский базар», «Киевская кофейня»[362].