Весна победы

Я взял шифровку, положил ее на стол:

— Это представление командующего Южным фронтом генерала Еременко и члена Военного совета Хрущева о снятии с должности командира 4-го гвардейского механизированного корпуса генерала Танасчишина. Его обвиняют в превышении власти. Мне трижды звонил, прося доложить вам, генерал Еременко и дважды — генерал Хрущев.

— Это какой Танасчишин? — спросил И. В. Сталин. — В прошлом кавалерист?

— Да. Зовут его Трофим Иванович.

— Я его хорошо знаю. Боевой рубака... А как его корпус воюет?

— Очень хорошо. Под его командованием стал гвардейским.

— В чем же Танасчишина конкретно обвиняют? Я доложил.

— Так... Личных мотивов у него не было. Болел, значит, за выполнение боевого задания, но переусердствовал... — заметил Верховный и поинтересовался: — А каково мнение Генштаба? Снимать его с корпуса или нет?

— Человек он действительно порывистый, горячий и поступил неправильно. Только генерал Танасчишин в корпусе на месте. Думается, достаточно ему на первый раз сделать строгое внушение...

И. В. Сталин на мгновение задумался, а потом, поднявшись, сказал:

— Снимать не будем. Передайте Еременко и Хрущеву, что Сталин взял Танасчишина на поруки.

Вернувшись в Генштаб, я связался по телефону ВЧ с генералом А. И. Еременко, дословно передал ему слова Верховного и попросил его сообщить об этом решении Н. С. Хрущеву.

Чувствовалось, что Андрей Иванович был растерян.

— Спасибо, что позвонили, — сказал он после небольшой паузы. — А члену Военного совета, пожалуйста, сообщите об этом лично...

Я тут же соединился с Н. С. Хрущевым. Он выслушал меня и тихо спросил:

— Может быть, вы не так доложили?

— Я доложил товарищу Сталину вашу шифровку. Если вы не согласны, можете сами ему позвонить.

— Нет, этого я делать не буду. Что ж, на поруки так на поруки.

На следующий день, при очередном моем докладе в Ставке, Сталин с улыбкой спросил:

— Так вы говорили с Еременко и Хрущевым? Удовлетворили они мое ходатайство или нет?

Я ответил в тон Верховному:

— Всё нормально. Ваше ходатайство удовлетворено, товарищ Сталин.

— Хорошо. Что ж, перейдем к рассмотрению положения на фронтах.

Я развернул на столе, обитом зеленым сукном, карту...

Когда я рассказал об этом случае Н. Э. Берзарину, он задумался, а потом стал вслух размышлять:

— А не слишком ли резко обошлись мы с подполковником Чайкой? Ведь он виноват лишь как командир-воспитатель, а лично ничего не совершил. Может быть, и мы возьмем его на поруки?

— С Танасчишиным это было в боевой обстановке, а тут речь идет о недопустимом, хоть и одиночном, случае нарушения дисциплины, — возразил я командарму. — Да и постановление Военного совета о подполковнике Чайке уже доведено до командного состава наших войск. Пусть побудет заместителем командира полка, прочувствует вину, а там видно будет. Проследим за его дальнейшей службой. Командир ведь он хороший. А с тех, кто обидел жителя, взыскание не следует снимать.

Берзарин поддержал это предложение. К концу Висло-Одерской операции, досрочно примерно на месяц, Ф. В. Чайка уже командовал 1042-м полком.

С каждым днем наши взаимоотношения с населением становились все теплее. Советских воинов местные жители встречали приветливо, хлебосольно, вечерами под гармонь или аккордеон молодежь затевала танцы. Наших офицеров и красноармейцев часто можно было видеть среди польских граждан за оживленной беседой.

Новая обстановка потребовала и некоторой перестройки организационных форм нашей работы. Дело в том, что в структуре полевого управления как нашей армии, так и других, которые до того времени воевали лишь на своей земле, не были предусмотрены специальные органы или отделы для политической работы с населением.

Теперь же, когда мы действовали за рубежом, практика подсказала необходимость создания оперативной группы из ответственных, хорошо подготовленных в идейном отношении людей, владеющих иностранными языками. Я посоветовался с командармом. И он, и другие члены Военного совета поддержали эту мысль. С санкции Военного совета фронта такую группу мы создали. Она была нештатной, малочисленной, но в то же время стала действенным звеном для координации наших связей с местными властями и партийными органами и проведения массово-разъяснительной работы с польским населением.

Одной из ее задач было и поддержание постоянной связи с органами народной власти Польши, с тем чтобы быть в курсе их мероприятий, оказывать им содействие.

Оперативную группу возглавлял опытный коммунист, знаток иностранных языков, инспектор политотдела армии майор И. В. Малышев. В нее вошли также офицеры А. А. Разгуляев, И. Д. Давыдов, А. Я. Кириллов и другие.

По их предложению для помощи командирам частей и советским комендантам были выделены воины, знающие польский язык, в том числе и поляки, имеющие советское подданство. Они постоянно общались с жителями освобожденных районов.