Весна Вероники

 Вадим медленно ехал по ночному городу и через плечо поглядывал на тихо спящую Веронику Сергеевну. Красивая же баба оказалась! Что все-таки с женщиной делает нормальная одежда, хорошая прическа и удачный макияж! А ведь на работу она практически не красится, вспомнил Вадим Николаевич. И одевается всегда как-то по-старушечьи, во что-то длинное и несуразное. «Прятать такую красоту – вот странная женщина…», – думал Вадим Николаевич.

В ресторане на него будто что-то нашло. Он действительно сначала не узнал Веронику Сергеевну и даже решил, когда увидел ее за общим столом, что кто-то из дамочек притащил свою дочь. И только приглядевшись, понял, что это – Симакова, просто при параде.

«Да она совсем молодая!», – с удивлением констатировал Вадим, который всегда считал, что тихой и незаметной Веронике Сергеевне давно перевалило за сорок. Но сегодня она была просто ослепительной! Огромные темно-серые глаза, грива натуральных светлых волос, прямой аккуратный носик, пухлые губы… Просто секс-бомба в этом своем блестящем коротком платьице!

Вадим даже про маленькую Олечку, обиженно сидевшую дома, на время забыл – Вероника натурально вскружила ему голову! Даже подумал в какой-то момент, что при другом раскладе… А почему бы нет? Во всяком случае, совместную поездку Кипр он предложил ей хоть и в порыве, но совершенно искренне, и даже сам поверил в то, что сказал. В конце концов, почему бы и не развеяться, а Олька пока у мамы пожила бы…

Его подружке было всего девятнадцать, она училась на втором курсе коммерческого вуза и по договоренности со своей мамашей уже год жила у Вадима.Появляться с почти вчерашней школьницей открыто в общественных местах он пока не решался – хрупкая невысокая Олечка выглядела лет на четырнадцать, не больше…

Если бы не тот наглый тип с соседнего столика, Вадим бы, конечно, так не завелся. Но получалось, что у него из-под носа уводят женщину – какой мужчина это стерпит? Ему вообще вся эта троица не понравилась: лица трезвые, напряженные. Люди явно пришли не отдыхать… А когда дружки того хама закрыли его в туалете, Вадим понял, что Веронике Сергеевне грозит серьезная опасность, – слава Богу, успел вовремя освободиться и отбить сотрудницу у явных бандитов.

Вадим не сомневался, что, мягко говоря, нетрезвой женщине в этот вечер мало бы не показалось – ребята явно не собирались так просто ее отпускать… Ловили будущую жертву  «на живца», в роли которого выступал самый привлекательный из них – Саша… И поймали ведь!

Вадим дотронулся до пластыря на лице, поморщился: черт, все неприятности в этой жизни от женщин! И что теперь с ней делать? Честно говоря, подчиненная его больше не возбуждала: с растрепавшейся прической, размазанной по щекам помаде, в потемневшем от воды пальто и порванных на правой коленке колготках она мало походила на ту сексуальную Веронику, которая потрясла его воображение в ресторане, и сейчас ей вполне можно было дать ее годы.

Вадим Николаевич вспомнил нежную Оленьку, которая сейчас свернулась калачиком в его огромной постели и наверняка уже спит, – такая теплая, нежная, пахнущая молоком и детским мылом, и даже застонал от нетерпения и ломоты в низу живота. Он прибавил газу, развернул машину посреди дороги и помчался к Котьке Сапрыкину – ну не на скамейке же оставлять эту Симакову!..

Костя Сапрыкин видел десятый сон, когда в дверь стал кто-то ломиться. Кое-как запахнув халат, Костя с закрытыми глазами добрел до двери и хрипло проворчал:

– Кто там, в конце концов?..

– Котя, открывай, еле держу…

Волконский! Опять ему неймется среди ночи.

«Если притащил очередную подругу, задушу!», – подумал Костя, открывая дверь, и еле успел подставить руки: на него рухнуло что-то мокрое и тяжелое.

– Господи, Вадька, это еще что такое?!

Волконский прислонился к косяку и дрожащей рукой вытер мокрый лоб:

– Котька, выручай, – простонал Вадим. – Черт, вообще никакой дыхалки не осталось!..

Сапрыкин держал в объятиях чье-то ватное тело, которое еле стояло на ногах, и совершенно ничего не понимал. Этот Волконский просто выведет его когда-нибудь!..

– Все, Костик, я поехал. Ты тут сам уж, ладно? – и лучший друг заискивающе улыбнулся.

Держать странную ношу было тяжело и неудобно, поэтому Костя, пыхтя и отдуваясь, волоком дотащил живой куль до дивана, где кое-как и устроил. Видно было, что «недвижимость» – женского пола, причем сильно нетрезвая.

Этот наглец Волконский вообще совесть потерял: мало того, что врывается среди ночи, так еще и проблемы ненужные создает! Наверное, очередную свою «курочку» напоил, а везти некуда. Зато к Сапрыкину можно! У Сапрыкина дома проходной двор и ночлежка с вытрезвителем!..

Костя решительно направился в прихожую, чтобы сказать дружку все, что о нем думает, но того уже и след простыл. Костя высунул голову за дверь, но услышал только топот быстро спускающегося по лестнице человека.

– Вадька, гад! Ну, появись ты еще!..

Ответом ему было только гулкое эхо, разнесшееся с первого по девятый этаж, и Костя поспешил захлопнуть дверь во избежание ненужных объяснений с соседями…